— Всё понятно! — отрапортовал тот, перекрикивая гул винтов. — Но разве мы не..?

— …надерём муслимам жопу и к обеду завоюем мир?! — закончил фразу Зуев. — Нет! Не сегодня. Нам поставлена задача — обеспечить прикрытие утилизаторам.

Отделение вопросительно переглянулось.

— Вы хоть что-нибудь о войне знаете, салажьё? — обвёл взглядом подчинённых сержант. — Чему вас теперь учат, как не нассать мимо рукомойника?

На этот непростой вопрос ответа никто не дал, так как «скарабей», упершись шасси в землю, стимулировал сержанта к новым словоизлияниям:

— Приехали, салажьё! Выметайтесь! Бегом-бегом-бегом!

Распахнувшиеся двери вертолётов выпустили штурмовиков из стальных утроб на обожженную изрытую степь. От точки приземления и на несколько километров вдоль береговой линии пейзаж украшали остовы уничтоженной и повреждённой техники, обильно приправленные останками воинов Аллаха в различной степени укомплектованности. В ближайшей воронке, возле которой высадилось отделение Зуева, лежала половина туловища без рук и головы, облачённая в тлеющие лоскуты коричневого мундира. Перемешанные с землёй внутренности тянулись к краю вырытой снарядом могилы. Левую половину изломанной груди украшал орден, вошедшей ребром в мясо.

Ульрих, недолго думая, подскочил к трупу и, сорвав награду, обтёр её валяющимся неподалёку пустым рукавом.

— Красивая побрякушка, — продемонстрировал он трофей Волковой.

— Себе приколешь? — усмехнулась та.

Проходящий мимо боец укоризненно посмотрел в их сторону и сплюнул.

— Долбоёбы.

— Что? — попытался возмутиться Ульрих, всё ещё держа орден перед глазами, как вдруг на запястье сомкнулась лапища сержанта.

— Где взял?

— Там, — указал Карл в сторону обрубка, продублировав жест поворотом головы.

Дальнейших расспросов не последовало. Тяжёлый сержантский кулак врезался в скулу рядового, отправив того кубарем на дно воронки, прямо по разбросанным потрохам.

— Отделение, слушай мою команду! Ничего не подбирать! Увижу какое трофейное говно в ручонках — оторву к ебене матери!

Ульрих встал и, растирая ушибленную физиономию, взобрался наверх.

— Что на него нашло? — посетовал он Волковой.

— Мины, салага, — пояснил не без интереса наблюдавший за происходящим штурмовик с ефрейторскими лычками, и обратился к Глебу: — Вы откуда?

— Зарница, — ответил тот.

— М-м… Слышал. Ты следи за своими. Не то от звена ошмётки останутся. Тут кругом сюрпризы.

— В трупах?

— И в трупах тоже. Не знаю, как они успевают их фаршировать, но делают это мастерски. У нас в соседнем звене одному руку отхерачило и половину рожи. Пистолетик наградной увидал, цап его из кобуры, ну и… Короче, не зевай.

— Звено! — крикнул Глеб, не доверяя столь важную информацию технике. — Все слышали сержанта? Ничего не трогать! Как бы сильно оно ни блестело, и как бы нестерпимо от этого ни свербело у вас в жопе!

Зуев обернулся, приподняв бровь, и хмыкнул.

— А у тебя здорово выходит, — пихнул Преклов Глеба в плечо. — Ой, виноват, лычки, кажись, запачкал.

— Не забывайся, рядовой, — нарочито серьёзно, парировал тот. — Я за тебя отвечаю.

Штурмовики шли двумя цепями перемежающимися дюжиной БМП и четырьмя ЗСУ. В небе, описывая круги, гудели вертолёты прикрытия, а на земле, то тут, то там, хлопали одиночные выстрелы.

— Куда лезешь?! — окликнул Зуев идущего с автоматом наизготовку Консальски. — В госпитале решил отдохнуть, сучёнок?!

— Никак нет! Там…

— Увидел раненого — добил без промедлений! Все слышали?!

— Так точно! — донеслось с разных концов растянувшегося отделения.

— Ну и какого хера ты ждёшь?!

Консальски снова вскинул опустившийся было ствол и спустил курок. Пуля, пробив каску неприятеля, сшибла с неё земляное облачко тут же прибитое алым шлейфом брызг.

— Вам здесь, бараны, не учебка! — продолжил наставления Зуев, шагая вперёд. — За точность баллы не начислят! Живой враг, мёртвый враг — вот ваша вводная и ваша цель! С минимальным риском и моментальным эффектом! Запомните — каждый ёбаный исламист мечтает вознестись на небеса! А самый прямой путь туда — через убийство неверного, то есть любого не исламиста! — сержант, не останавливаясь, вскинул СГК и дал короткую очередь по едва уловимо шевелящемуся бугорку земли. — Сучьи твари рвутся, кончая в трусы от радости, если могут забрать в мир иной хотя бы одного из нас! И не забывайте — эта погань нихуя не стоит, а вы обошлись Родине в невъебенную сумму! Посрать на своё здоровье? Так задумайтесь о долге перед Отечеством! Отделение, стоять! — скомандовал он, как только вверенный личный состав миновал остовы двух сожженных бронетранспортёров. — А ну прижали жопы к броне и не высовываться! Да не с той стороны, тупицы!

— Ух! — приложил Преклов ладонь к закопчённому металлу. — Ещё тёплая. Хе-хе. А из люка мясцом жареным тянет.

Глеб ясно расслышал, как у Толяна заурчало в животе.

— Десятисекундная готовность! — объявил Зуев.

По истечении озвученного времени метрах в ста за спиной глухо ухнули шесть взрывов.

— Термитные? — поинтересовался Глеб.

— Они, — кивнул сержант. — Движки жгут. До муслимского тыла далеко. Боеукладку рвать — лишний раз подставляться. Что не на ходу — то здесь навсегда. А может и наши БРЭМами утянут на переплавку. Ну, всё, кажись. Отделение, выдвигаемся на следующий рубеж!