Адептка закатала рукав и показала. Профессор нахмурился, аккуратно провёл пальцем по краям рваной ранки. Попросив не возмущаться, Шардаш наклонился и коснулся кожи губами, слизав запёкшуюся кровь и вычистив языком рану. Мериам сидела с открытым ртом, даже не морщилась от боли. Странно, но когда профессор отстранился, вытерев губы тыльной стороной ладони, ранка будто немного затянулась. Наверное, у оборотней слюна особенная.

– Теперь жир подогрейте, - попросил Шардаш.
– Нам обоим не помешает. И будем вправлять кости. Сделаю сам, чтобы правильно срослись. Так что давайте нож, приготовьте чистый кусок ткани, заткните уши и займитесь жиром.

– Зачем заткнуть?
– не поняла Мериам.

– Потому что учитель таких слов в обществе учеников употреблять не должен. Простите за то, что цапнул. Шрамов не останется - лично позабочусь. И плечи ваши заживут: раз не ходите забирать вещи, потрачу силы на лечебную магию.

– Не надо, - смущённо пробормотала адептка.
– Вы... вы хороший, но не надо. Вам нужнее, чтобы демона найти, от погони скрываться.

Шардаш обхватил её за талию и развернул к себе:

– Почему? По моей же вине. Не понимаете вы, Ики, что в лесу сделали!

Мерам промолчала, и профессор отпустил её. Убрал руку медленно, скользнув по рубашке, будто погладив.

Уши адептка не заткнулась, но уловила ни слова, только шуршание. Подумав, что Шардаш, наверное, ещё только готовил ногу к болезненной процедуре, Мериам обернулась и поняла, почему было так тихо. Помня, как адептка принимала близко к сердцу его стоны, профессор засунул в рот кляп и, молчаливо корчась, вправлял переломы. Зрелище произвело на Мериам неизгладимое впечатление. Она ещё никогда так не волновалась за другое существо, не ощущала его боль. Каждая судорога - будто ножом по горлу.

Адептка не только нагрела жир, помогла смазать и перевязать профессору ногу, но и приготовила ужин. Налив в миску бульона, она взяла ложку и присела на краешек кровати. Шардаш лежал, глядя в потолок. Даже головы не повернул. Однако Мериам не собиралась отступать. Она перебралась к изголовью, взбила под профессором подушку и, зачерпнув ложечку бульона, поднесла ко рту Шардаша:

– Не упрямьтесь, мэтр. Вам нужно поесть и поспать.

– Я способен поесть сам, - устало протянул профессор, - но если это доставит вам удовольствие... Всё-таки я ваш должник. А после займёмся руками.

– А после вы заснёте, - возразила Мериам, ловко скормив ему первую ложку.
– У меня всё само прекрасно заживёт.

Шардаш съел всё до последней капли. Если сначала фыркал, выражая недовольство, что с ним обращались, как с ребёнком, то потом с таким аппетитом заглатывал бульон, что адептка боялась за свои пальцы.

После еды профессора потянуло в сон. В качестве десерта попотчевав Шардаша морошкой - тот уж совсем обленился, позволяя Мериам делать всё, что угодно, - адептка вытащила из-под него одеяло и, поколебавшись, начала раздевать. Никаких колких замечаний не последовало: уморенный профессор дремал.

– Пальцы тёплые, - неожиданно изрёк он, распахнув оба глаза.

Адептка взглянула на свои руки: они замерли на груди профессора, стаскивая рубашку.

– Ложись, - Мериам взвизгнула, когда Шардаш завалил её на себя.
– Белки красные, позёвываешь. Напрыгалась уже. Сама хотя бы поела?

– Да, - пролепетала адептка, дивясь странному, непривычному профессору.

И дело вовсе не в обращении на 'ты', а в интонациях голоса, в том, как Шардаш, наплевав на приличия, распутывал колтун в её волосах. Сосредоточенно так, но аккуратно. А Мериам так и полулежала на его груди, упершись в неё ладонями. Потом резко села, скатившись на одеяло, и заявила, что ляжет на полу.

– Почему?
– разочарованно протянул Шардаш.

Адептка не нашлась, что ответить, и нервно провела рукой по волосам, будто приглаживая их. Профессор пару минут пристально смотрел на неё, потом махнул рукой и отвернулся. Мериам по дыханию знала: не спит. Адептке тоже хотелось прилечь, но смущала вдруг ставшая неприличной близость к Шардашу. В ней появилось что-то личное, интимное, мешавшее пристроиться под боком профессора. Однако усталость взяла своё: зевнув, Мериам затушила очаг и световой шар и пристроилась на краешке постели. От порога тянуло холодом, одеяло было у Шардаша, поэтому адептке пришлось свернуться калачиком, чтобы согреться.

– Мериам!
– чуть вибрирующим низким голосом позвал профессор.

Адептка сама себе удивилась: её будто что-то толкнуло к Шардашу. Профессор перекатился на другой бок. Его руки обвились вокруг талии Мериам, прижав к себе.

– Вы... вы поступили нечестно, мэтр!
– адептка отчаянно пыталась вырваться, но, даже раненый, Шардаш легко справлялся с её потугами и хохотал.

– Да, это твоя четвертинка, - выдохнул профессор в ухо Мериам.
– Если меня не слушает человек, послушает зверь.