— Великолепно! Можешь сдать его в аренду. Это, возможно, позволит тебе оплатить ремонт. Сара, я думаю, что ты спятила, — сказал Фил и снова уселся на кровать.

— Очевидно. Спасибо за поддержку.

— В наше время все направлено на то, чтобы упростить жизнь. Ценятся более компактные вещи. Вещи меньшего размера. Никто не хочет обременять себя лишними проблемами. Кому нужна такая головная боль? Ты даже понятия не имеешь, во что ввязываешься.

— Имею. В четверг вечером я провела четыре часа с архитектором.

— Так, значит, вот где ты была? — Фил явно почувствовал облегчение. Этот вопрос не давал ему покоя в течение двух дней. Именно поэтому он прошлым вечером пригласил ее на ужин. — Ты уже и архитектора наняла? Как видно, времени ты не теряла. Спасибо, что посоветовалась со мной.

— Если это все, что ты можешь сказать, то я рада, что не сделала этого.

— Видно, у тебя завелись лишние деньги. Я и не подозревал, что ваша фирма так преуспевает.

На это Сара не сказала ни слова. Откуда у нее появились деньги, его совершенно не касается. Она не имела намерения объяснять ему это.

— Позволь мне кое-что объяснить тебе, Фил, — заговорила она с некоторым раздражением. — Возможно, тебе хочется все упрощать, как ты изволил выразиться, ты стремишься к тому, чтобы все было более компактно. Но мне этого не хочется. Ты был женат, ты имеешь детей, у тебя уже был большой дом. У тебя все это было, а у меня нет. Я жила в тесной квартирке с тех пор, как стала адвокатом, и мебель не меняла со времени учебы в Гарварде. У меня, черт возьми, нет даже живого растения в горшке. И мне, возможно, хочется иметь что-то большое и прекрасное и совершить какой-нибудь волнующий поступок. Я не намерена всю оставшуюся жизнь сидеть здесь с засохшими растениями и ждать твоего появления по уик-эндам.

— Что ты сказала? — Фил повысил голос.

Сара тоже не стала сдерживаться:

— Я сказала, что это меня волнует, что мне это нравится и что я не могу дождаться, когда примусь за ремонт дома! А если ты не желаешь меня поддержать хотя бы из вежливости, то черт с тобой. Я ведь не прошу тебя платить за это, даже помогать не прошу. От тебя только и требуется улыбаться, кивать да чуть-чуть подбадривать меня. Неужели это так трудно?

Фил долго не отвечал ей, потом вскочил, сердито протопал в ванную и захлопнул за собой дверь. Его реакция Саре совсем не понравилась, и она не понимала, почему он так ведет себя по отношению к ней. Возможно, он ревнует? Или почувствовал для себя угрозу? Или просто ненавидит перемены? Что бы то ни было, зрелище оказалось не из приятных.

Некоторое время спустя он вышел из ванной закутанный в купальное полотенце и с влажными после душа волосами.

— Извини, что не мог порадоваться за тебя в связи с покупкой дома, — мрачно сказал он. — Мне действительно кажется, что это плохая идея. Я за тебя беспокоюсь.

— Не надо. Если я увижу, что мне не справиться, то продам дом. Но мне хочется хотя бы попытаться. У тебя нет желания взглянуть на него?

— Откровенно говоря, нет, — честно признался Фил. Значит, все сводилось к тому, что его устраивало существующее положение дел и он не хотел никаких перемен. Никогда. Он хотел, чтобы она жила в этой квартире, в которой он по уик-эндам чувствовал себя как дома, и хотел, чтобы Сара, печальная, одинокая и тоскующая, ждала его появления на две ночи в неделю. Фил не хотел, чтобы в ее жизни было что-то волнующее, даже если она сама платит за это. Дело было не в этом. Он хотел для себя независимости и свободы, но не мог допустить, чтобы Сара тоже была свободной и независимой. — Думаю, что если я увижу этот дом, то приду в ярость, — признался Фил. — В жизни не слышал о более глупом поступке. К тому же я все равно сегодня играю в теннис. — Он взглянул на часы. — Ну вот, из-за тебя я опаздываю.

Не сказав ни слова, Сара отправилась в ванную и закрыла за собой дверь. Усевшись на крышку унитаза, она разразилась слезами, а когда через двадцать минут вышла из ванной, Фил уже ушел, оставив записку о том, что вернется к шести часам.

— Спасибо за великолепную субботу, — буркнула она, прочитав записку.

Ситуация продолжала ухудшаться. Фил, кажется, хотел проверить, до какой степени может испытывать ее терпение. Но Сара пока еще не была готова порвать с ним. Ей вспомнилось, что по этому поводу говорил Джефф Паркер.

Сложив посуду в раковину, она не стала ее мыть. Заправлять кровать тоже не стала. Зачем? Фил просто полное ничтожество. В том, что он наговорил сегодня, не было ни малейшего уважения к ней. Даже обычной доброты не было. Если судить по тому, как он вел себя, его слова о том, что он ее любит, теряли всякий смысл. Она вспомнила, как Джефф спросил ее, какой поступок Фила переполнит чашу ее терпения настолько, что она с ним порвет, и Сара сказала в ответ, что не знает. Так вот сейчас Фил был близок к тому, чтобы переполнить чашу ее терпения. Так далеко он никогда раньше не заходил.

Во второй половине дня она отправилась на Скотт-стрит, вошла в дом и огляделась вокруг. Что, если Фил прав и она совершила безумный поступок? Это было первым признаком сомнения покупателя в правильности того, что он сделал, но когда Сара проходила через хозяйские апартаменты, она уже думала о красивой женщине, которая здесь жила, а потом сбежала во Францию, бросив мужа и детей. Она думала также о старике, которого она любила и который жил в мансарде, но никогда не имел настоящей жизни. Ей хотелось сделать этот дом радостным. Дом этого заслуживал, как и она сама.