— Да, — кивнул Ник. Каждый уличенный в распространении пропаганды Низших Людей — и каждый так или иначе с ними связанный — в дальнейшем автоматически лишался права проходить тестирование для Государственной гражданской службы. Если ПДР поймало бы Дарби Шира здесь, жизнь Бобби была бы исковеркана. А кроме того, все они могли бы понести наказание. И были бы отправлены в один из лагерей для перемещенных лиц на неопределенное время. Безо всякой возможности судебного пересмотра.

— Не бойся, — тихо проговорил Дарби Шир. Он несколько подтянулся. «Какой же он плюгавый, — подумал Ник. — И безобразный». — Помни обещание Торса Провони, — продолжал Дарби Шир. — И помни еще вот что: твой мальчик в любом случае не получит ранг Государственной гражданской службы. Так что терять тебе нечего.

— Мы можем потерять свободу, — возразил Ник. Однако он колебался. Он пока еще окончательно не вытолкал Дарби Шира из квартиры в общественный коридор. «Предположим, что Провони вернется, — снова сказал он себе, как и множество раз до этого. — Нет, я в это не верю; Провони вот–вот должны поймать». — Нет, — сказал он вслух, — я не желаю иметь с тобой ничего общего. Разрушай свою собственную жизнь; оставь это себе. И… уходи. — Он наконец вытолкнул коротышку в коридор; несколько дверей распахнулись, и разнообразные жильцы, кого–то из которых Ник знал, а кого–то — нет, с интересом уставились на происходящее.

Дарби Шир пристально посмотрел на него, а затем невозмутимо порылся во внутреннем кармане своего потрепанного пальто. Он вдруг показался выше, гораздо лучше владеющим собой… и ситуацией.

— Весьма рад, гражданин Эпплтон, — произнес он, доставая изящное, гладкое черное удостоверение и раскрывая его, — что вы избрали именно такую линию поведения. Я произвожу в этом здании выборочные проверки — по случайным выборкам, так сказать. — Он показал Нику свой официальный идентабель, тускло мерцавший под искусственным освещением. — Офидант ПДР Дарби Шир.

Ник почувствовал, как внутри у него все похолодело, заставив его оцепенеть, лишив дара речи. Все мысли рассеялись — он не мог выговорить ни слова.

— О Господи! — в ужасе вырвалось у Клео; она подошла к нему — через некоторое время за ней последовал и Бобби. — Но ведь мы все сказали верно, разве нет? — спросила она у Дарби Шира.

— Абсолютно верно, — ответил Шир. — Ваши реакции были совершенно адекватными. Всего хорошего. — Он положил гладкую книжечку удостоверения обратно во внутренний карман пальто, тут же улыбнулся и, все так же улыбаясь, проскользнул сквозь кольцо зевак. Буквально в одно мгновение он исчез. Осталась только кучка возбужденных зрителей. И — Ник, его жена и ребенок.

Ник захлопнул входную дверь и повернулся к Клео.

— Ни на миг нельзя расслабляться, — хрипло пробормотал он.

«Как близко это было. Еще какое–то мгновение… и я мог бы предложить ему остаться, — дошло до него. — По старой памяти. В конце концов, я ведь его знал. Когда–то. Наверное, — подумал он, — именно поэтому его выбрали для проведения выборочной проверки на лояльность меня и моей семьи. Господи Боже!» Трясясь от испуга, нетвердой походкой он направился к ванной — к аптечке, где хранился запас таблеток.

— Немножко гидрохлорида флуфеназина, — пробормотал он, потянувшись к спасительному пузырьку.

— Ты принял сегодня уже три таких таблетки, — наставительным тоном заметила Клео. — Хватит. Остановись.

— Все будет в порядке, — ответил Ник. Наполнив водой стаканчик, он немо и поспешно проглотил круглую таблетку.

И почувствовал внутри себя тупую злобу, мгновенную вспышку гнева на Новых Людей и Аномалов, на Государственную гражданскую службу, на всю систему — а затем гидрохлорид флуфеназина подействовал. Злоба улетучилась.

Но не до конца.

— Ты не думаешь, что наша квартира прослушивается? — спросил он у Клео.

— Прослушивается? — Она пожала плечами. — Разумеется нет. Иначе бы нас всех давным–давно забрали из–за тех ужасных вещей, что болтает Бобби.

— Не думаю, что я смогу еще долго это выносить, — проговорил Ник.

— Выносить что? — поинтересовалась Клео.

Он не ответил. Но глубоко внутри себя он знал, кого и что он имел в виду. Это знал и его сын. Сейчас они держались вместе… «Но как долго, — подумал он, — между нами будут сохраняться такие отношения? Пока я подожду и посмотрю, пройдет ли Бобби тестирование для Государственной гражданской службы, — сказал он себе. — А потом решу, что мне делать. Господи помилуй! — ужаснулся он. — О чем это я думаю? Что со мной происходит?»

— А книга–то осталась, — сказал Бобби; нагнувшись, он подобрал рваную, мятую книжку, оставленную Дарби Широм. — Можно мне почитать ее? — спросил он у отца. Пролистав ее, он заметил: — Похоже, она настоящая. Должно быть, полиция отобрала ее у какого–нибудь задержанного Низшего Человека.

— Прочти ее, — раздраженно ответил Ник.

Через два дня в почтовом ящике Эпплтонов появилось официальное правительственное уведомление. Ник тут же вскрыл конверт, сердце его затрепетало от волнения. Все верно — это были результаты тестирования; он пролистал несколько страниц — ксерокопия письменной работы Бобби прилагалась — и наконец добрался до заключения.