Все священные книги мира полны ссылками на этот вселенский сои. И платоновская аллегория с наблюдателями в пещере является прямой метафорой того, как мы путаем иллюзии, создаваемые тенями, с реальностью[10]. Мистики и пророки всех времен и народов, те, кто переживал моменты истинного откровения, свидетельствуют о том, что видимый мир является иллюзией. Они знают, что все мы спим, погруженные в его кажущуюся реальность. На их более широкий взгляд, тот факт, что все человечество спит наяву, совершенно очевиден, и это мировосприятие, по всей видимости, может передаваться от того, кто им обладает, тому, кто не обладает, — я знаю это точно, поскольку сам это испытал.

Индийский гуру приезжает в город

В 1970 году я удостоился чести получить подобное откровение от сознания индийской мудрой женщины, которая приехала в Англию для встречи с несколькими духовными группами. Я тогда недавно вернулся из Америки, где учился медитировать, используя техники Парамахансы Йогананды и его Братства Самореализации, и жил в Лестере, городе в средней Англии, основанном римлянами, который нынче заслужил славу производством невероятного количества носков. Испытывая недостаток во вдохновенных йогах, с которыми я мог бы помедитировать в носочной столице мира, я обрадовался, увидев в местной газете объявление, гласившее, что некая Шри Шияма Матаджи из Индии собирается устроить даршан[11] в субботу днем и приглашает всех желающих. Слово даршан означает «самооткровение божества». Само нахождение в присутствии просвещенного человека может выжечь словно каленым железом дурные склонности, прижившиеся в голове студента; учитель способен искусно перевести своего духовного ученика на высшие уровни просветленности.

Горя желанием пережить даршан, субботним днем я отправился по адресу, указанному в объявлении, и вот я уже стучал в дверь в индопакистанском районе Лестера. Когда дверь открылась, чтобы впустить меня, я был препровожден внутрь маленького дома, заполненного людьми с темной кожей и черными глазами, которые смотрели на меня либо с любопытством и удивлением, либо с презрением. Мне удалось протащить свою маленькую белую задницу через всю эту толпу на кухню, где сама Шри Шияма Матаджи помешивала содержимое большой кастрюли, полной какого-то чечевичного варева с карри, которое она готовила для своих приверженцев. Я сразу решил, что это добрый знак, — просветленная или нет, женщина-йог не считала ниже своего достоинства закатать рукава и опуститься до возни с кастрюлями и сковородками. Увидев меня, мудрая женщина перестала мешать свою стряпню и подошла ко мне, не сводя с меня пристального изучающего взгляда. У нее были невероятно ясные глаза, и мне казалось, будто вся история моей жизни исследуется какой-то космологической радиолокационной системой. Она как будто выискивала все мои несовершенства и структурировала их для оценки, наряду с моими перспективными качествами.

Разнообразные действия тех, кто не сразу заметил мой приход, теперь прекратились, и воцарилась настороженная, выжидательная тишина. Широко раскрыв глаза от любопытства, гости наблюдали за тем, как их учитель проявляет необыкновенно пристальный интерес ко мне. Наконец Шри Шияма Матаджи спросила меня на своем родном языке, хочу ли я есть. Не понимая ни слова, я смотрел на нее, как дурак, раскрыв рот, пока кто-то не схватил тарелку, не шлепнул на нее порцию чечевичного варева и чапати[12] и не сунул тарелку мне в руку. Я быстро набил рот едой, чтобы скрыть свое смущение, и нашел, что это вкусно. Визуальное наслаждение и великолепный вкус наконец растопили лед, и общий смех растворил наши культурные различия в атмосфере прекрасного дня веселья и духовных исканий.

Матаджи внезапно пробуждает меня

После того как все утолили голод, несколько женщин, одетых в красивые национальные костюмы, исполнили то, что я принял за священные танцы, в которых явственно ощущалась странная смесь эротики и духовности. Потом Шияма Матаджи подала знак мне и нескольким своим приверженцам, чтобы мы последовали за ней по лестнице наверх. Я повиновался и оказался в особой комнате, которая служила местом для медитации и молитвы. Мы все сели на пол, скрестив ноги; мудрая женщина исполнила священные песнопения, а потом мы медитировали. Когда все это закончилось, последовал этап вопросов и ответов, и опять на непонятном мне языке.

Рядом со мной сидела ясноглазая молодая женщина, которая говорила по-английски, и она пыталась дать мне представление о том, о чем шел разговор. В какой-то момент она наклонилась ко мне и таинственно прошептала: «Видите ту статую бога Кришны на алтаре? Матаджи приносит для нее еду, а потом статуя оживает, сходит с алтаря и все съедает. Когда вы это увидите, тогда вы поверите в Бога!»

Я посмотрел на статую Кришны, который, как обычно, играл на своей флейте, и не заметил никаких признаков того, что он вот-вот проголодается или начнет двигаться. В те дни я, возможно, отчасти был напыщенным духовным ослом, поэтому прошептал в ответ на откровение своей переводчицы: «Мне не нужны чудеса, чтобы верить в Бога», на что она равнодушно пожала плечами. Она явно не была удивлена тем, что йог-любитель, к тому же иностранец, не способен оценить значимость чудесного явления.

Голос моей соседки, переводящей мне слова Матаджи, внезапно вернул меня к реальности: «Матаджи говорит, что у вас очень хорошая карма из прошлых жизней. Она оплатит ваше путешествие в Индию, вы будете ее гостем и поселитесь в ее ашраме, где побреете голову и будете воспевать Кришну целыми днями».

Все присутствующие заохали и заахали, улыбаясь кто восхищенно, кто с завистью моему невероятному везению, я же проверял пальцами наличие волос на голове, чтобы убедиться, что бог Кришна еще не удалил их чудесным образом.

«Можете подумать над своим решением до завтра, — продолжала переводчица, — а теперь можете идти, но сначала можете коснуться ступней Матаджи, и она даст вам свое благословение».

Я знал, что во время благоговейного прикосновения к ступням просветленного существа человеку может передаться едва уловимый поток энергии. Я не мог знать, способна ли Матаджи передавать энергию таким образом, но мне нравилась эта леди, и я ощущал в ней мощную магнетическую силу энергии с тех пор, как мы первый раз встретились глазами, так что я освободил свои затекшие ноги, пересек комнату и, преклонив колени, положил руки ей на ступни. Внезапно я ощутил сильный поток энергии, хлынувший в меня: он поднялся вверх по моим рукам и наполнил мое тело потрясающей силой. Я поднял голову и посмотрел в глаза женщине, и она положила руки мне на голову, чтобы дать последнее благословение. Теперь я был в полном экстазе. Я едва мог пошевелиться, но как-то заставил себя встать на ноги, выйти из комнаты и, после многих коленопреклонений и произнесений «Намаете» (Бог во мне кланяется Богу в тебе), выбрался наконец на улицу. Но я оказался уже не в той реальности, которую покинул, когда постучал в дверь и вошел в маленькую Индию двумя часами ранее.