Шрифт:
– У него очень белая кожа, – сказала Стелла, и глаза ее потемнели. Сидя в моем кабинете, она мысленно была с доктором Лапиным. И я представила себе их тела: смуглое – Стеллино и очень белое – доктора Лапина, среди смятых простыней, под струями воды, на ковре в гостиной… Я вдруг увидела его спину, бугры мышц, ритмично двигающийся узкий зад… Очень белая кожа! Черные волосы Стеллы на подушке, ее руки вокруг шеи Лапина, их переплетенные ноги…
Картинка-вспышка оказалась черно-белой и длилась сотую долю секунды… даже меньше. На плече доктора Лапина – крупная черная родинка…
– Довольна? – спросила я.
Стелла кивнула. Была она на диво сдержанна, распираема чувством, сидела против меня, пребывая мыслями в другом месте.
– А жена? – допытывалась я сама не знаю зачем. Какая разница?
– Жены нет… – Она беспечно махнула рукой.
Мы помолчали. Доктор Лапин меня не интересовал, но почему-то я испытывала сейчас тоскливое, будоражащее, безнадежное чувство, определить которое затрудняюсь. Зависть? Сожаление? Собственную неполноценность? Не знаю. Ничего не знаю! Кроме одного – в глубине души я уверена, что Стелла с ним еще наплачется. Доктор Лапин гуляет сам по себе и делает что хочет, ему наплевать на всех… да и на самого себя тоже. Любой на его месте постарался бы выкарабкаться наверх, а не разъезжал на «Скорой». Но Бог с ним, с доктором. Сейчас мне хотелось поговорить совсем о другом человеке.
– Послушай… – начала я неуверенно, – я виделась с Александром…
– С Сашкой Урбаном? – Она выказала слабые признаки интереса. – Ну и что?
– Ничего. Я хотела спросить…
– Я же сказала, в постели он фантастика, а как человек – последняя дрянь.
– Но… почему?
– Не знаю почему. Он выворачивает тебя наизнанку, влазит в душу, говорит гадости и смотрит, как ты реагируешь. Глаз не сводит, аж мороз по коже!
– Какие гадости? – Мне с трудом верилось, что он может говорить гадости. Сдержанный, воспитанный Александр?
– Он говорил, что я, как дешевая шлюха, не пропускаю ни одного мужика. Что от меня за версту несет изменой. Я, рыдая, просила прощения, целовала ему руки, валялась в ногах. Даже вспоминать тошно. За одно его прикосновение я готова была подохнуть. Я ненавижу его, понимаешь? – Стелла наклонилась ко мне. Она наконец проснулась и, похоже, напрочь забыла о докторе Лапине. – Он бил меня…
– Александр? Не может быть!
– Да, бил! В постели. И самое ужасное… – Она замолкает, глядя на меня глазами, полными слез. – Мне это нравилось!
Я молчала, не зная, что сказать. В глубине души зарождались сомнения. Не то чтобы я не верила ей, но представить, что Александр бьет Стеллу… или какую-либо другую женщину, я не могла. Но, с другой стороны, откуда у нее такая ненависть? Прошло почти три года…
– Не веришь? – спросила Стелла.
Я пробормотала, не глядя на нее:
– Он кажется мне совсем другим…
– Это он умеет, – сказала она зло. – Колдун проклятый!
– А… чем он занимается? Он действительно… – Язык не повернулся вымолвить «колдун», и я добавила после паузы: —…экстрасенс?
– Черт его знает! – вскричала Стелла. – Недоучка! Учился в меде, бросил, политех тоже бросил, все искал себя. Бродил где-то на Алтае, жил в монастыре… Спроси, может, и расскажет. Я, как дура, развесила уши – ах, он не такой, он необыкновенный, у него Знание… с большой буквы! Обыкновенный мужик с фантазией, особенно в постели, ревнивый, самолюбивый, мстительный. А! – Она махнула рукой. – Все они одинаковы.
– Кроме доктора Лапина? – ехидно спросила я.
– Кроме Володи, – серьезно глядя на меня, ответила Стелла. – Володя… без комплексов и без двойного дна. Что думает, то и говорит. Он не будет издеваться, понимаешь? Не станет мучить меня, как Сашка. Послушай, – она вдруг замолчала и уставилась на меня в упор. – Ты что, переспала с Сашкой?
– Еще нет, – ответила я. – После твоей характеристики… даже не знаю. – Это была шутка, прозвучавшая как упрек.
– Ну и правильно! Подумай семь раз. И мой тебе совет – держись от него подальше. – В голосе ее звучали страсть и злоба. Она враждебно смотрела на меня, и я подумала, что не так все просто с ее чувством к Урбану, а три года не такой уж большой срок. На память пришел незабвенный господин Бьяготти, который сказал однажды: «Моя девочка, если бы женщины не выбалтывали свои альковные секреты ближайшим подружкам, на свете было бы гораздо меньше трагедий и… извините ради Бога, грязи».
– Хорошо, я подумаю, – пообещала я. – Я видела его всего один раз, он рассказал мне странную историю…
– Убийство?
– Пока неизвестно. Исчезла молодая женщина… Откуда ты знаешь?
– Сашка сотрудничал с милицией, присутствовал на допросах. Помог им раз или два.
– А еще что?
– В каком смысле?
– Чем он еще занимается?
– У него своя передача на телевидении ночью, можешь посмотреть. Всякая хренотень для истеричек. Я же говорила… Еще он составляет гороскопы, ведет частные сеансы релаксации. – Стелла раздула ноздри. – С богатыми неработающими бабами. Вхож в самые высшие круги, пользуется репутацией чуть ли не графа Калиостро… С ним носятся как с писаной торбой, сучки ложатся под него штабелями! – Она замолчала и после паузы сказала уже другим тоном: – Мы не могли бы переменить тему? От Сашки у меня портится кровь. Не хочу даже вспоминать. А ты… Смотри, Ксень, я тебя предупредила!