– Танцы в темноте? – повторил он удивленно. – Что это значит?

– Так говорил господин Бьяготти. Отношения между людьми – это танцы в темноте… в том смысле, что никогда не узнаешь человека до конца…

– Никогда не узнаешь, с кем танцуешь… – протянул он задумчиво. – Отлично сказано, хотя и неверно.

– Почему?

– Потому. Я тебя знаю! И ты меня…

– Я тебя? Да я тебя вообще вижу в первый раз… – ответила я. Как-то незаметно мы перешли на «ты».

Он рассмеялся и шлепнул меня ладонью по губам.

Кажется, я уснула. Разбудили меня звуки, долетавшие из кухни: звяканье посуды, хлопанье дверцы холодильника, а над всем этим победительно плыл божественный запах кофе, – Александр возился на кухне с завтраком. Я не спешила вставать. Лежала в постели с закрытыми глазами, улыбаясь до ушей, прислушиваясь к звукам и запахам, испытывая удивительное ощущение гармонии с миром и космической невесомости…

Услышав его шаги рядом, я произнесла, не открывая глаз:

– Черный, крепкий, без сахара, пожалуйста.

– Хорошо, – ответил он, сбрасывая на пол мой синий халат. – Потом!

Поделиться было не с кем. Меня распирало желание кричать на весь мир об Александре, о нашей первой ночи. О том, как… Обо всем! От одной мысли об Александре у меня темнело в глазах и мгновенно пересыхали губы. Я роняла на пол предметы, вызвала к себе бабу Броню, а когда та пришла, удивленно воззрилась на нее – забыла, зачем позвала.

Стас долго грузил меня о преимуществах нового софта, я только и спросила: «Сколько?» Он запнулся, не решаясь произнести цифру. Глаза у него стали собачьи. «Ну?» – подтолкнула я. Он выдохнул цену, и на лице его было написано отчаяние. Он знал, что ему не обломится. Еще вчера не обломилось бы. Но со вчерашнего дня столько всего случилось…

– Иди к главбуху, скажи, я разрешила, – велела я, улыбаясь.

Стас смотрел на меня с восторгом верующего, увидевшего чудо.

– Спасибо, Ксения Валентиновна! – крикнул он уже на ходу, вылетая из кабинета.

Я представила, как он в состоянии абсолютного восторга скачет на одной ноге в бухгалтерию, и рассмеялась. Мужчины и их игры!

– Ксения двинулась, – сообщил Стас Кире, сидевшему в Интернете.

– Она и была двинутая, – ответил тот хладнокровно.

– Дала денег на софт!

– Перепихнулась! – поставил диагноз Кира.

– Ну, козел! – в сердцах произнес Стас.

– Сам козел! Я видел ее с мужиком.

– Когда? – заинтересовался Стас. – Она ж тут все время.

– Неделю назад… Не помню. В «Белой сове»!

– Деловой ужин!

– Ага, деловой! Они чуть не трахались прямо за столом!

– Это ты двинутый, – сказал Стас.

– А ты козел! Ну, идешь?

– Куда?

– За софтом! Мне по дороге.

И молодые люди покинули пределы учреждения.

Я сидела, развернув кресло к окну. Спиной к двери. В окно мне были видны верхушки деревьев и пышные облака на синем небе. Они летели белыми парусами, настраивая на мысли о быстротечности времени и жизни. Все проходит, говорили они, пролетая. Все проходит! Голубой простор, белые облака – и больше ничего. Ни машин, ни людей, ни грязи. Одна бездонная сине-белая радость и музыка сфер. Все проходит!

– Сarpe diem! [3] – говорил господин Бьяготти, глядя на меня с обаятельной улыбкой. – Ни минуты впустую! Это так хорошо понимаешь в моем возрасте.

– Я не упускаю, – отвечала я. – У меня планы, как у Наполеона.

– Смысл жизни в движении! – говорил господин Бьяготти, поднимая скрюченный палец, сверкая лаком на ногте.

Маленький, быстрый, с живыми карими глазами, он с удовольствием рассматривал меня, а его колено под столом нащупывало мое. И я совсем не сердилась… Я хохотала, а он смотрел и смотрел, любуясь.

Господин Бьяготти! Жив ли? Последний раз я звонила ему полтора года назад…

С трудом я досидела до конца рабочего дня. Мои мысли были заняты Александром, мое тело требовало Александра. Я видела нас обоих в красноватом свете ночника… Его обнаженное тело, атласная кожа… Стоп! Дальше о мускулистых руках и родинках в разных местах, по закону жанра. И темных сосках, и… что там еще в наличии у героев-любовников из дамских романов? Широкий разворот плеч – разумеется! Гибкий, длинноногий – как же иначе! Руки! Не забыть руки! Поразительно красивые, они скользили… везде! Непременно узкие ступни! И так далее. А еще он должен нетерпеливо раздвигать мои колени… и, глядя в мои глаза своими бездонными, горящими страстью очами… резким движением… или, наоборот, медленно…