Нет, не пережить то, что было позавчера. А что там было такого, собственно? Ну больно, так Карина не в первый раз такое терпела. Но… ей стало проще в компании самого Соболева. Как-то легче. Так, как она себя мало с кем ощущала.

Нет, ни настороженность, ни недоверие, как и ко всякому мужчине никуда не делись. Но она не могла и заставить вести себя с ним так, как обычно держалась с другими. Так, как держалась и с ним еще три дня назад, не подпуская к настоящей себе и на шаг даже тогда, когда стояла перед ним на коленях в том темном номере. А сейчас — он вел себя совсем иначе. И Карина сама не сразу понимала, что то тут, то там дает осечки в отстраненности, и отвечает искренне.

Не определившись с тем, как к этому отнестись, она натянула на себя его футболку. До невозможного затянула пояс штанов и, босая, пошла в коридор, спасать малознакомого ей Макса и завтрак. Завтрак больше, собственно.

— И?

Карина медленно повернулась и посмотрела вниз, где в подножии лестницы стоял Соболев.

— Что именно? — уточнила она, рассматривая хозяина дома.

— Каков вердикт дизайнера? — Усмехнулся Константин, облокотившись одной рукой на перила.

Он стоял так, что она просто не могла не задеть его, спускаясь. Ну и пусть. Мандраж прошел. Карина уже полностью взяла себя в руки. Она отстранилась от всего, что случилось позавчера. Отодвинула за стену в сознании, которую снова отстроила по кирпичику. Она снова стала собой. Той Кариной, которой ей удавалось быть большую часть времени. В комнате он просто застал ее врасплох, когда Карина еще не пришла в себя после очередного ночного кошмара, от которых ей никуда не деться.

Карина медленно пожала плечами, не позволив себе скривиться от боли. «Надо двигаться», напомнила она себе. Лежание в кровати только ухудшит ситуацию.

Откуда Соболев узнал о ее профессии, Карина не спрашивала, и не собиралась. Так же, как и не скрывала свой интерес, внимательно осматриваясь, пока босая шлепала по коридору, заглядывая в раскрытые двери комнат.

— Пока не скажу. Кабинет свой покажешь? — Спросила она, остановившись за одну ступеньку от него.

Совсем близко. Так, что лица оказались на одном уровне. И все-таки, вне пределов досягаемости. Соболев усмехнулся уголками губ, заметив ее маневр.

— Если ты обещаешь вложиться в две минуты. Ровно столько времени у нас до завтрака.

— Далеко идти? — Поинтересовалась Карина, опустившись еще на одну ступень.

— По коридору, через три двери направо. — Он махнул головой в сторону указываемого направления. Осмотрел ее, словно хотел удостовериться, что Карина осилит такое путешествие, и протянул руку, предлагая опереться.

— Пошли, — уверенно решила Карина, плавно ступив мимо него, так, что плечом задела грудь Соболева, когда оперлась на предложенную руку, чтобы спуститься с последней ступени.

Он усмехнулся еще шире, чем до этого, но ничего не сказал.

На самом деле, ей хватило тридцати секунд. Карина даже внутрь не зашла, окинула взглядом массивные книжные полки, заставленные томами книг. Ехидно посмотрела на золотые тиснения корешков. И, кивнув самой себе, молча развернулась и пошла туда, где по ее прикидкам находилась столовая.

— И где же профессиональные выводы? — Соболев шел следом, в одном шаге за ней.

— После кофе будет тебе заключение эксперта. — Бросила Карина, продолжая осматриваться.

Он снова промолчал, посмотрев на нее с тем непонятным ей выражением, к которому Карина уже начала привыкать. Отодвинул стул, когда Карина остановилась перед столом. Сам сел напротив.

А она посмотрела на этот стол, заинтересовавший ее еще вчера вечером, несмотря на боль. Стеклянный. А комната, которую выделили ей, и в которой пришлось сегодня спать Соболеву, судя по разобранной кровати — оклеена обоями с огромными пурпурными розами. Последний писк моды в дизайне прошлого года… Интересно, ему самому кошмары не снились этой ночью, под теми розами?

Ее снова потянуло на ехидную улыбку, но Карина сдержалась. Сохраняя невозмутимое выражение лица, она взялась за свою порцию омлета, которым сегодня их решила порадовать Валентина Васильевна.

Омлет был хорошо. Чего не скажешь о недовольном и постном выражении лица самой экономки. Что там у нее стряслось, Карине было без разницы. Это прислуга Соболева, вот он пусть и разбирается в настроении челяди. Так же безразличны были ей и косые взгляды экономки, которые Карина то и дело ловила на себе. Мнение чужой и незнакомой женщины волновало ее мало. Впрочем, столь же ничтожным было бы и мнение знакомых людей. Карина позволяла лишь своему собственному мнению и пониманию быть решающим и важным в своем мироощущении. Иначе давно бы позволила смешать себя с грязью. Не дождутся.