— Достал. Честно. Друг! Не смеши меня, ради Бога! — Карина фыркнула.

Как-то утомленно и бессильно глянула на него снизу вверх. Словно уже просто не могла сопротивляться и спорить. Отвернулась, и уткнулась лицом в его пиджак.

И замолчала.

Соболев тоже решил ничего не отвечать. Говорить имело смысл, когда точно знаешь, на что надавить, чтобы тебя услышали. Сейчас же, он ощущал себя так, словно вслепую брел по густому туману. Убеждение женщин в чем-либо, не было его специализацией. Обычно они сами были готовы все исполнить и без споров подчиниться его решению. Как и все другие, впрочем.

Они просидели так еще минут десять.

— Если так судить, то Дима, мой самый лучший друг, видимо. — Вдруг, непонятно почему, очень тихо проговорила Карина.

— Как судить? — Осторожно, чтобы не спугнуть нежданный приступ откровенности, уточнил Костя, игнорируя то, что она сравняла его с Картовым.

— Он меня трижды заставлял посещать эту чертову реабилитацию. — Голос Карины стал каким-то хриплым, словно она снова начала задыхаться. — Когда ему казалось, что я сдаюсь и начинаю плохо и слабо сопротивляться. — Закончила она почти не слышно.

Соболев резко втянул в себя воздух. И крепче прижал Карину, по телу которой прошла новая волна дрожи.

И промолчал. Она открыла ему это не для того, чтобы слушать сожаления и соболезнования. В этом Костя мог поклясться. И никакого толку не дадут сейчас ругательства, кроме бессмысленного сотрясания воздуха.

Вместо этого, он наклонил голову, прижавшись лицом к ее макушке. И осторожно поцеловав ее волосы, не в силах понять, почему все именно так? Отчего их судьба сложилась так. Жестоко и странно.

Карина сдавленно выдохнула. Но не попыталась высвободиться. Да он и не отпустил бы.

— Как тебя зовут? — Тихо спросил Костя. — По-настоящему?

Она снова напряглась. Застыла. И промолчала. Но потом, отчего-то, нервно хмыкнула и передернула плечами.

— Даша. — Еле слышно ответила Карина, так и не повернувшись к нему. — Алексеенко Дарья Витальевна.

Вниз он спустился через три часа, понимая, что все мышцы немилосердно занемели от сидения на жестком полу. Но это было неважно. Соболев добился двух, очень важных вещей. Это не была победа. Даже близко нет. Но первый Рубикон он взял. Карина открылась ему, рассказав еще крупицу о прошлом. И она смогла расслабиться настолько, что уснула у него на руках. А это, при всей ее жизни, похоже, было невероятным проявлением доверия к мужчине.

Или же, он просто вынудил ее к этому измором, не желая отпустить. Что тоже, нельзя было исключить. Так или иначе, но и эту ночь, похоже, она проведет в его кровати.

А может, это еехитрый план, чтобы не переселяться в комнату с «пурпурным кошмаром» на стенах? Помнится, утром отделка той комнаты ей жутко не понравилась.

Костя как-то невесело хмыкнул этим мыслям, и покачал головой тут же встрепенувшемуся Алексею, уже сменившему Женю. Охранник вернулся на свое место. А Соболев пошел в кабинет, на ходу набирая номер телефона Стаса.

— Слушай, я все понимаю, но уже двенадцатый час, а у меня первый выходной за трое суток! — Зевая, возмутился врач.

Костя не смутился.

— Ну, прости. Я же не в курсе твоего графика. — Повинился он, разыскав на столе список номеров.

— Что случилось? — Тут же напряженно встрепенулся Стас.

Видно, было что-то, все-таки, в его голосе. А казалось, что все подавил.

— Карине хуже? Сознания не теряла?

— Нет. — Прервал он своего врача. — Слушай, из тех психотерапевтов, что ты мне написал, какой самый лучший?

— Валентин Петрович, — не задумываясь, ответил Стас. — Но он мужчина, потому я его последним вписал. Не уверен, как она на него может отреагировать.

— Хорошо. Спасибо. — Костя отключился.

И тут же набрал номер психотерапевта.

Трубку не брали долго. Он уже даже решил, что придется отправлять Шлепко к этому Валентину домой. Но, спустя десять гудков, сонный голос все же ответил.

— Алло?

— Валентин Петрович? — Отрывисто уточнил Соболев, глядя через окно на освещенный двор перед воротами.

— Да? — Несколько потеряно ответил его собеседник на том конце связи. — А кто это говорит?

— Меня зовут Константин Соболев. Мне вас порекомендовал Карецкий.

— Соболев? — После нескольких секунд молчания произнес психотерапевт. Еще помолчал. — Константин Олегович? — Уточнил он.

— Он самый. — Костя хмыкнул.

— Чем могу помочь? — С некоторым недоумением спросил Валентин Петрович.

— Я хочу завтра встретиться с вами.