Ванярх Александр Семенович
Шрифт:
И вот, наконец, капитан Исаев, списанный с ВДВ, почти здоров, но еще с палочкой, прибывает к новому месту службы в город Бендеры, что стоит на берегу живописного Днестра в Молдавии.
Крепость Тигина, о ней ходили легенды. Иван ни одной из них пока не знал, а потому просто с любопытством смотрел на земляные насыпи, под которыми располагались казармы, на крепостной вал, защищающий крепость широченный ров. Дежурный по части подвел его к казарме роты, которой предстояло командовать Исаеву.
— Ну вот, товарищ капитан, ваше хозяйство: казарма, учебный корпус, дальше заходите, разбирайтесь сами. Одно лишь скажу: вашу роту иначе как «черная сотня» и не называют, за мою службу в ней сменилось четыре ротных.
— Почему «сотня» — ясно, а вот почему «черная»?
— Так связисты, у них и петлицы, и эмблемы черные.
Иван зашел в роту. Прохладное грязное помещение, у тумбочки дневального никого нет. В расположении тихо. И вдруг со стороны спального помещения послышались лихие переливы баяна:
Меня мама провожала,
А отец бухой стоял!
Капитан направился туда, откуда неслись звуки. Но дверь казармы с грохотом открылась, и на пороге показался солдат с баяном. Под глазом у него красовался большой синий фингал. Рыкнув басами, он спросил:
— Ты кто?
Солдат явно был под хмельком.
— Да, играешь ты мощно, а баян-то тульский — фирма, можно попробовать?
— А чего, умеешь, что ли?
— Та так себе, батяня когда-то играл, а музыку люблю.
— Пожалуйста, мы не жадные, чего с дубинкой-то, десантник?
«Мы на землю часто,
Как с луны слетаем»
— Вот это да, не думал, что тут десантную лирическую услышу! Откуда знаешь?
— Я всю жизнь десантником мечтал быть, а вот попал... Ну, давай, капитан, врежь!
Иван взял баян, нежно погладил его, будто протирая, не разжимая мехов, прошелся по клавишам и, грустно вздохнув, вернул:
— Как звать-то тебя, боец?
— Колька, а чего, чудной ты какой-то. Может, ты и не офицер вообще? Форма летная и значок парашютиста, а с палкой.
— Ладно, Коля, офицер я, к тому же ваш новый командир роты, А вот это откуда? — указал Исаев на синяк.
— Да ладно заливать — «командир роты»! А синяк — так это комбриг мне удружил.
— Как комбриг?
— Да ну, ты че, капитан, Виля добрейший мужик, я просто спал за коммутатором — вот так, — и солдат показал как, подперев руками подбородок, а комбриг зашел, ну и убрал мои руки, а я об стол и ахнулся.
— Ясно, а где вся рота-то?
— А кто где, а в основном в баню пошли, это часа на два. Да вы располагайтесь, можете поспать, в казарме коек навалом. А чемодан ваш я в каптерку отнесу.
— Не надо, Коля, знаешь что?
— Ага, я весь во внимании.
— Давай уговоримся: о том, что ты меня видел — никому! Идет?
— Идет. Мертво, капитан, ты мне нравишься.
— Ну и хорошо, и еще, ты мне тоже нравишься, а раз так, то будем друзьями.
— О чем разговор!
— Тогда так, чемодан я оставляю, соображай, а сам пойду искать жилье.
— А чего искать, у нас есть гостиница, там наши солдаты службу несут, комендантский взвод. Хочешь, позвоню?
— Ну, мы же договорились!
— Ах да, что это я! Только знай — это гостиница нашей батареи, если ты будешь наш командир, значит твоя. Вот здорово, а ты не заливаешь?
— Насчет чего?
— Ротного нашего.
— Читать умеешь?
— Обижаешь капитан, я в консерватории учился.
— Как в консерватории?!
— Молча, Нестеров моя фамилия.
— Тогда читай.
— «Капитан Исаев назначен командиром батареи управления». Смотри, правда. — Солдат вдруг стал по команде смирно и с пафосом в голосе доложил. — Дневальный по роте рядовой Нестеров!
— Коля, мы же договорились!
— Есть, товарищ капитан. На губу посадите?
— За что же?
— Ну как за что! Дневальный пьян. А может, с горя я! — вдруг злобно заорал солдат.
— Да ты успокойся, отнеси баян. Я честную игру играю, не люблю шизиков-истериков. Завтра приду за чемоданом, а полевую сумку возьму. И помни — никому!
— Могила, капитан!
Солдат удивленно смотрел вслед уходящему офицеру, опиравшемуся на палку, и из часто моргающих глаз его показались слезы: «Ну, Колька, теперь туго тебе придется. Отвеселился ты, отдурачился. Этот спуску не даст!» — подумал музыкант и, взяв чемодан, понес в каптерку.