Куда бы Полли ни пошла, повсюду она ощущала присутствие майора. Под ярким зимним солнцем плотный снег начал подтаивать, и мормоны завтракали в приподнятом настроении. Майор сидел по другую сторону костра прямо напротив Полли. Она же сидела, опустив голову, и могла видеть лишь его высокие сапоги и синие бриджи. Когда он поставил тарелку на землю и ее взгляд упал на его сильные смуглые руки, ей показалось, что ее сердце выпрыгнет из груди. Эти руки обнимали ее и дрались за нее. И они же холодно убрали ее руки с его шеи.

– Погода меняется, – жизнерадостно сказал Джосая. – Ехать теперь будет легче.

– Пока снег не растает, легче не будет, – заметил Нефи. – Чем быстрее мы двинемся в путь, тем лучше.

Женщины поняли намек, встали и пошли мыть посуду. Боясь остаться наедине с майором, Полли тоже поспешно встала и направилась к фургону Марриотов. Дарт, прищурившись, проводил ее взглядом, и его хорошее настроение бесследно улетучилось: он думал о том, что очень сильно ошибся в своей оценке Полли Керкем – сейчас она показала ему, что днем не имеет для нее никакого значения то, что произошло между ними вчера вечером. Она ни разу не посмотрела ему в глаза: была с ним холоднее, чем снег. Он встал и резче обычного приказал мужчинам сниматься с лагеря.

Караван двинулся в путь. Полли сидела рядом с Томом Марриотом и чувствовала себя совершенно несчастной. Сюзанна Спенсер запела восторженный гимн, но Полли не могла заставить себя подпевать. Ее одолевали мрачные мысли, она пыталась разобраться в себе, понять реакции своего тела и сердца на мужчину, у которого страсть может через минуту смениться полным равнодушием. На мужчину, который может быть и невыносимо жестоким, и удивительно добрым. У нее заболела голова. Она слишком мало знала майора Ричардса, но догадывалась, что он тоже чемто подавлен. Ей от этого было ничуть не легче. Он скакал во главе каравана, и Полли все время видела только его широкую прямую спину.

Дарт мысленно прикидывал, много ли осталось времени до того, как растает снег, талая вода переполнит ручьи и сделает их путь непроходимым. Ему не пришлось долго гадать: впереди грозно ревела небольшая речка. Выше в долине снег уже растаял, и талая вода стремительным потоком устремилась вниз, подмывая берега. Фургон Коули неожиданно остановился. Полли едва успела натянуть вожжи и свернуть, чтобы не столкнуться с ним.

– В чем дело, что случилось? – с тревогой спросила из фургона Люси.

К ним подбежал радостно взволнованный Джейми Спенсер и удовлетворенно сообщил:

– Наводнение!

– Но до РичардсонПойнта не должно быть рек, – возразил Том Марриот, садясь рядом с Полли.

Они ждали. Подъехал майор Ричардс, мрачный как туча. Скользнув взглядом по Полли так, словно ее не существовало, он отрывисто обратился к Тому:

– Одна из речек вышла из берегов – слишком много снега растаяло. Обычно она не глубже двух футов, но сейчас превратилась в бушующий поток.

– Что же нам делать?

Том Марриот побледнел: им никак нельзя медлить – скоро вода в речке поднимется еще выше. А таким маленьким караваном они не смогут выжить в лагере несколько недель – это будет возможно, только когда они соединятся с друзьями в РичардсонПойнте.

– Мы его перейдем, – мрачно сказал Дарт. – Хотя одному Богу известно как.

– Он даже начинает говорить, как мормон, – донесся из глубины фургона довольный голос сестры Шалстер.

Остальные не обратили на нее внимания. Они знали про реки Чаритон, Локуст и Модкайн, которые протекали дальше РичардсонПойнта. Но никому не приходило в голову, что им преградит путь эта разлившаяся безымянная речушка. Все четыре фургона медленно подъехали к берегу. Полли упала духом: перед ними предстал бурный поток, стремительно несущий свои воды.

– Это невозможно, – прошептала Сюзанна Спенсер, – нас унесет.

Побледневшая Элиза шевелила губами в беззвучной молитве. Это было их первое серьезное препятствие. Она знала, что будут трудности, и молила Бога, чтобы все прошло хорошо. Страх почти парализовал ее. Том и Люси Марриот молча взялись за руки. Сестра Филдинг выглянула в щель между полами навеса фургона и сказала:

– Моисей своей верой заставил расступиться Красное море, не понимаю, почему мы должны волноваться изза двадцати футов воды.

Дарт и Нефи стояли на берегу. Дарт сдвинул брови.

Нефи тихо спросил:

– Как бы вы поступили, если бы были один?

– Переправился бы верхом. Тут широко, но в самой середине вряд ли глубже четырех футов.

– Тогда почему мы не можем сделать то же самое?

– Изза течения. Фургоны громоздкие и легко переворачиваются. Женщины и дети не выплывут при таком течении. – Он прищурился. – Прежде всего, надо проверить, какая тут действительно глубина.