— Кто же еще мог скакать в эту сторону в такую рань?

— Верно, — сказал Даниель. — Мне в голову не пришло. Я принял его за курьера.

— Скачущего оттуда? — спросил Юсуф. — Вряд ли.

Оба притаились за камнем, когда отряд из пяти стражников проскакал мимо них на юг. Как только пыль улеглась, Юсуф перекатился и сел.

— Почему стражники выехали так поздно? — спросил он. — Человек, скачущий из Барселоны, приезжает вечером, если не заночует по пути. Тогда он выезжает на рассвете. Нападающий наверняка это знает.

— Они не верят, что он существует, — уверенно ответил Даниель. — А раз так, им все равно, когда выполнять задание.

— Кажется, они остановились, — негромко произнес Юсуф. — Или же скачут до самой Барселоны. Теперь они отдохнут, напоят лошадей, возможно, чего-нибудь поедят. Можно закрыть глаза, пока нас не коснется тень этого дерева, — добавил он.

— Юсуф, перестань хвастаться, — сказал Даниель. — Невозможно предсказать с точностью до минуты, что они будут делать.

— Может, и нет, — ответил Юсуф. — Но готов держать пари, им потребуется какое-то время, чтобы вернуться сюда. Чем дольше они будут оставаться вдали, тем меньше им придется делать сегодня. Когда эта тень дойдет до белого камня, пойду, приведу лошадей.

Он снова лег и закрыл глаза.

— Ты тоже не веришь, что он существует, так ведь?

— Нет, не верю. Думаю, он вымысел парня, который хочет найти новый дом, и девушки, влюбившейся в приятную улыбку и широкие плечи, — ответил Юсуф, не открывая глаз. — У кого еще была такая возможность отравить всех этих людей?

— Никто не смог найти того посыльного, — возразил Даниель.

— В городе полно ребят, которые будут хранить чей-то секрет годами, если им немного заплатить, — сказал Юсуф. — Разве что ты случайно знаешь, что они лгут, и дашь им су, чтобы они сказали правду, и пообещаешь еще.

— Но ты же сам говорил, что он ничего не знает о травах.

— Либо так, — сказал мальчик, открыв один глаз, — либо он основательно потрудился, убеждая меня, будто ничего не знает.

— Но сеньор Исаак и Ракель — они оба считают…

— Сеньор Исаак первым скажет, что совершает ошибки, что мы все совершаем ошибки. Вот почему он так осторожен. И поэтому легко прощает ошибки других. А что касается Ракели, спрашивал ты, что она на самом деле думает?

Даниель промолчал.

— Пожалуй, пора привести лошадей, — сказал Юсуф.

Они стояли в тени небольшой рощицы, дожидаясь, когда проедет Лжеданиель. Ждать пришлось недолго. Он проскакал галопом, не глядя ни налево, ни направо, и вскоре скрылся в северной стороне за холмом.

— Скачет слишком быстро для человека, который хочет навлечь на себя нападение, — заметил Юсуф.

— Я тоже обратил на это внимание. Пожалуй, я пойду пешком, поведу лошадь в поводу. Вот ветвь подходящей величины, — добавил он, достал нож, обрубил ее и быстро срезал маленькие веточки. — Ею можно будет отразить нашего призрачного нападающего.

— Подожди-ка, — сказал Юсуф. Снял шейный платок, сложил его и аккуратно повязал вокруг щетки над левым передним копытом.

— Зачем это?

— Каждый, увидевший тебя, подумает, что ты спешился, потому что лошадь повредила ногу. Возможно, она этого почти не почувствует. Но, может быть, если она не привыкла к повязке вокруг щетки, станет прихрамывать, это будет еще более убедительно. Если покажется, что платок ее беспокоит, — обеспокоенно добавил он, — сними его. Я завязал не туго.

— Ты больше беспокоишься о лошади, чем обо мне, — сказал Даниель.

— Ты можешь сам о себе побеспокоиться, — ответил Юсуф и повел свою гнедую кобылку по тропинке, шедшей более-менее параллельно дороге.

— Куда ты?

— Впереди есть узкое место с хорошим укрытием. Будь я нападающим, то спрятался бы там. Пожалуй, буду ждать неподалеку оттуда. Тебе может понадобиться кто-то, чтобы позвать на помощь стражников — они как будто собираются возвращаться домой, — ответил с усмешкой мальчик и скрылся в лесу.

Отряд стражников проехал мимо, Даниель сосчитал до ста, сделал паузу, потом еще до пятидесяти. Взял поводья кобылы и повел ее к дороге. Она опустила голову, посмотрела на платок, а потом пошла, осторожно ступая на левую ногу, пока не достигла дороги, там, очевидно, решила, что эта тряпка представляет собой просто-напросто бесполезное, ненужное украшение, и пошла ровно.