Баракету стало легче, словно прошел долгий недуг. Он снял трубку и набрал номер своего секретаря.

— Скажите пилотам, что мы отправляемся в Лондон утром, и дозвонитесь Тареку на виллу «Аль-Хикма». Я хочу поговорить с ним.

Как и предполагал Баракет, обе женщины ожидали от него вестей. По прошествии двух, трех, а затем и четырех дней они начали недоумевать по поводу молчания принца, понятия не имея, что он делает и каковы его намерения.

— Он обязательно позвонит или приедет, — сказала Тафида. — Я знаю своего сына. Любопытство не позволит ему долго оставаться в неведении, но сейчас он пытается наказать нас.

— Хотелось бы получить хоть какие-то известия.

— С чего все началось? — спросила Тафида.

За все время общения с невесткой она не обнаружила в Алие ни малейшего изъяна. От ее взора не ускользнула печаль и тоска по Баракету. Они постоянно говорили о нем. Тафида рассказывала Алие о детстве Баракета в Египте, знакомила с семейными преданиями. Тафида была мучительно одинока, с тех пор как Баракет женился и изолировал мать от Алии и внуков. Теперь ей хотелось докопаться до причин их размолвки.

Внезапно принцессе показалось, что она нащупала разгадку.

— У меня есть свои каналы, по которым я ухитряюсь узнавать новости, даже будучи отрезанной от всего мира. Я слышала, в твоей жизни появился другой мужчина. Это правда?

— Так решил Баракет, — ответила Алия. — Речь идет об английском писателе Яне Болдуине. При одном упоминании его имени с Баракетом происходят поразительные перемены, хотя с Яном я держалась точно так же, как с любым другим мужчиной.

— Дорогая Алия, Баракет чрезвычайно восприимчив к самым незначительным вещам. Неудивительно, что появился мужчина, которого он не переваривает.

— Возможно, ситуацию усугубил человек, познакомивший нас, — сказала Алия. — Астролог-любитель. С него начались все неприятности, а я повела себя довольно глупо. Пользуясь своими познаниями в астрологии, он оказывал на меня некоторое влияние. Я была доверчива и суеверна и легко поддалась его чарам. Баракету этот юноша никогда не нравился. В Париже мы расстались с Энтони раз и навсегда. В ту же ночь он был убит.

— Кем?

— Никто не знает. Поначалу я подозревала Баракета, но скорее всего это сделал кто-то из приятелей Энтони. Он был геем. Убийцу так и не нашли.

— Странно, — проговорила Тафида.

В комнату вошел Тарек.

— Принцесса Рифат, принцесса Алия, — обратился он к женщинам.

— Что случилось, Тарек? — спросила хозяйка.

— Звонил принц Баракет. Завтра утром мы отправляемся в Лондон.

— Кто отправляется, Тарек? — встревоженно уточнила Тафида.

— Мы все, принцесса Рифат. Его высочество уже обо всем распорядился. Он ожидает нас завтра вечером в поместье Линдей.

Прибытие Алии, принцессы Тафиды, детей и их няни, а также Омм Низы, которая скорее рассталась бы с жизнью, чем с малышами, вызвало бурю волнения в поместье Линдей. Тарек следил за тем, чтобы всех разместили как следует, и помогал слугам, чем только мог.

Едва Тарек вошел в свою комнату, чтобы оставить там вещи, как раздался звонок, означавший, что принц Баракет ждет его у себя. Тарек знал, зачем его вызывают.

Баракет стоял сложив руки на груди. Взгляд его темных глаз пронзал насквозь. Тарек молчал; оправдания были излишни. Он нарушил волю господина и ждал справедливого наказания.

— Скажи принцессе Алие, что мы обедаем одни в восемь тридцать в изумрудной комнате.

— Слушаюсь, ваше высочество.

— Можешь идти.

Потрясенный, Тарек вышел из комнаты. Неужели Баракет его не накажет? Не может быть. Это вопрос времени. Впрочем, будь что будет. Главное, что он по-прежнему оставался телохранителем Алии.

— Добрый вечер, дорогая, — приветствовал Алию Баракет в изумрудной комнате.

— Здравствуй, Баракет, — спокойно ответила Алия.

Она надела его любимое белое платье — одно из самых очаровательных творений Балмэна. Тончайший атлас оставлял открытыми шею и плечи, узкий пояс туго стягивал талию. Когда-то Баракет подарил ей старинный золотой пояс, украшенный изумрудами разных размеров. Но пояс исчез, когда Баракет спрятал все изумруды.

Алия вдруг заметила, что в комнате произошли перемены. Изделия из слоновой кости снова уступили место изумрудам. Шкафы были открыты, а огромное пресс-папье, подаренное ей Баракетом в месть их помолвки, вновь покоилось на маленьком столике рядом с ее любимым креслом. Неужели это был знак прощения? Алие оставалось только догадываться, что задумал Баракет.