Мне подумалось, что этот остров, скорее всего, безопасен. Конечно, после войны богов природа архипелага изменилась. Каждый остров словно стал воплощением сути своего божества. На земле Тира, например, звери без конца сражались, а во владениях Бристада, покровителя ремесленников, муравьи и пчелы – самые трудолюбивые насекомые – стали гигантскими.

Но что может быть опасного в любви, я так и не сумела придумать. Поэтому доверилась Лэю, и вместе с ним отправилась осматривать местность. Остальные двинулись за нами.

Мы быстро миновали сосновый лес, который, похоже, опоясывал остров неширокой полосой, и оказались в цветущем поле. Уж на что я была равнодушна к таким вещам, но поневоле залюбовалась цветами. Ни в садах самых богатых торговцев, ни в оранжерее некромантов после эльфийской волшбы я не видела такого многообразия и богатства красок.

– Какой аромат! – восхитился Лэй. – Не хуже, чем на полянах Даллирии!

– Да уж, апчхи! – подтвердил боцман Дайф. – Смердит сильнее, чем в бабской лавке… а-а-а-а-пчхи… где духами торгуют…

За полем снова начинался лес, только теперь смешанный. Он тоже был прекрасен: раскидистые деревья так и манили отдохнуть в тени их крон, прилечь на мягкий мох у корней. Весело журчали крошечные ручейки, над ними склоняли изящные чашечки белые цветы.

Здесь было множество маленьких полян, пушистых кустов, покрытых благоухающими цветами, уютных гротов.

– Это точно остров Лавры, – сказал ушастик. – Он будто создан для уединения влюбленных.

– Эх, толку-то, – мечтательно протянул Дайф. – Бабу бы сюда, тогда жизнь бы по-другому заиграла…

Матросы закивали, взгляды их подозрительно замаслились и обратились ко мне.

– Даже не думайте, – сказала я, поигрывая пятипалым.

Моряки как-то быстро потеряли ко мне интерес.

– Помечтали, и хорош, – ухмыльнулся Дайф. – Разбирай инструмент, пошли работать.

До самого вечера мы трудились. Певец, по одному ему известным признакам, выбирал подходящие сосны, Ал с боцманом и двумя матросами их рубили.

Лэй от работы отказался, заявив, что он существо творческое, возвышенное, и вообще заплатил кучу золота не за то, чтобы лес валить. Я была не против помочь морякам, но меня не допустил Дайф.

– Вы уж простите великодушно, – буркнул он, – но не бабское… не ледье это дело, деревья рубить. Пусть уж тут сильные мужики потрудятся. А вы нас охраняйте.

Так что мы с эльфом прогуливались вокруг моряков, держа наготове: он волшбу, я – меч. Лис, на помощь которого никто не рассчитывал, удобно устроился под сосной, поглаживая карман, где лежал Степной изумруд.

Повалив несколько деревьев, моряки принялись очищать стволы от коры, обрубать ветки.

Атик опустился к горизонту, в лесу потемнело.

– Кончай работу! – Дайф опустил топор. – Пошли на ночевку устраиваться.

Лагерь разбили за цветочным полем, в другом лесу. Уж больно он был уютен. Заготовки оставили на месте. «Деревяшкам ничего не сделается, – рассудил боцман. – Незачем их охранять».

После ужина Ал заступил в караул, остальные улеглись спать.

– Если с утра все будет спокойно, пусть они остаются работать, а мы пойдем обследовать остров, – шепнул мне Лэй.

Я что-то промычала в знак согласия. Уже погружаясь в сон, почувствовала легкое, едва ощутимое прикосновение. Словно легкий ветерок погладил мою щеку. Может, так оно и было…

Ночь прошла без приключений. Наутро моряки продолжили работу. Мы с Лэем убедились, что вокруг все спокойно.

– Оставим Ала охранять людей, а сами – на разведку? – деловито спросил Лэй.

– Погоди. Сначала выполни обещание, – потребовала я.

Мы находились на суше, нам ничто не угрожало, я чувствовала себя прекрасно. Самое время заняться восстановлением волос. Ушастик согласился и принялся колдовать надо мной. Как и в прошлый раз, по коже побежали мурашки. Я скосила глаза, но никаких зеленых прядей не увидела, за что горячо возблагодарила богов. Однако и черных волос тоже не было. Зато было неповторимое выражение на лице Ала.

– Это шутка или месть? – спросил у Лэя смуглый воин.

– Я сейчас все исправлю, – выдохнул эльф.

Отпихнув его, я поднялась, подошла к родничку, из которого мы брали воду накануне. Струйка воды падала с холма, образуя у его подножья небольшую лужу. Я взглянула в ее серебристую зеркальную гладь и замерла. Проклятый ушан вырастил мне волосы, и они даже были черными, как полагается. Но почему-то вся немалая грива стояла дыбом, поднимаясь над головой на добрую четверть ярда.

– Ты похожа на дикобраза, Мара, – расхохотался Лис. – Я в книжке на картинке видел!