Шрифт:
Не слишком ли поздно спохватились руководители церкви? Надо спешить!
В 1614 году доминиканец Каччини выступает с погромной проповедью против защитников Коперникова учения: это они порождают ереси, ибо вообще «математика — дьявольское искусство». В феврале 1615 года этот же мракобес доносит римской инквизиции о том, что Галилей отстаивает и распространяет учение зловредного Коперника.
А еще через год, 5 марта 1616 года, особая комиссия инквизиции осудила это учение как абсурдное и еретическое. Чтобы оно «не расползалось к ущербу католической истины», книга Коперника была запрещена: «Отныне никто под угрозой наказания не смеет ее печатать или содействовать печатанию, не смеет хранить ее у себя или читать» [34] .
34
С тех пор великое творение Коперника больше 200 лет отмечалось в папском «Указателе запрещенных книг». Лишь в 1835 году, когда этот запрет стал вызывать иронические насмешки даже у верующих, он был отменен.
Конечно, с книгой бороться труднее, чем с человеком: ее нельзя ни запугать, ни заковать в кандалы, не всегда удается и сжечь все экземпляры на костре, как еретика. А те книги, что остаются на свободе, — злейшие, неуловимо опасные враги. Обезвредить их можно, лишь устрашив читателей…
За неделю до позорного постановления о книге Коперника Галилею было предложено отказаться от крамольного учения. Неотвратимо сгущались тучи: Галилей стал опасным для церкви и религии «кандидатом в еретики». Ученый знал об этом и старался быть осторожным.
Однако в 1632 году он все же издал «Диалог о двух системах мира». В этой книге один из собеседников дерзал отстаивать истинность системы Коперника. Хотя сам Галилей не высказывал своего мнения, он все же был привлечен к суду инквизиции.
Больного, измученного травлей семидесятилетнего ученого заставили приехать в Рим. А затем обычные методы инквизиции — изматывающие допросы, угрозы пытками и «милосердной» казнью — вынудили Галилея отречься от «заблуждений и ереси».
Престарелый ученый надеялся хотя бы такой ценой сохранить остаток дней своих для научной работы. Но шпионы инквизиции отравили и это утешение: они следили за каждым шагом Галилея до самой его смерти.
Обвинение в ереси всегда было наиболее удобным для церкви оружием в ее кровавой борьбе против науки. Однако в XVII веке это оружие притупилось, и бороться стало труднее. Новая астрономия, созданная Коперником и Галилеем, нужна была не только для календарных расчетов.
От успехов небесной науки зависели важные земные дела: надежность мореплавания, развитие торговли, завоевание новых колоний. Чтобы добывать руду и плавить металлы, строить крепости, изготовлять оружие, чтобы покорять силы природы, необходимы математика, физика, механика и многие другие науки.
Познать тайны природы — значит приумножить доходы, это начинали понимать купцы, промышленники, «деловые» люди, и перед их интересами, интересами буржуазии, должна была отступить религия. Сама наука восставала против кандалов и цепей, которыми сковала ее церковь.
Близился конец мрачной эпохи средневековья. Великие открытия Колумба и его продолжателей стали предвестниками новых научных открытий и крупных изобретений. Расширялась не только география мира, но и духовный кругозор человечества.
Слишком долго религия держала в плену разум, слишком прочно срослась слепая вера в бога с неверием в силы и способности человека, неверием, принижавшим достоинство личности. Но вместе с возрождением наук и искусств бурно расцветает гуманизм; он призывает бороться за торжество разума, за освобождение личности от гнета религии. Гениальные творения Микеланджело, Рафаэля, Леонардо да Винчи и других великих мастеров искусства воспевают человека.
«Троны шатаются, умы волнуются, наука рвется в бой, — как славно жить в эти годы», — писал еще в начале XVI века немецкий гуманист Ульрих фон Гуттен. Шатались не только троны, но и вековые устои хозяйства, быта, затхлой религиозной философии. У католической церкви выросли сильные враги и конкуренты.
Самый короткий год
«Похвальное слово Глупости» — так назвал знаменитый гуманист Эразм Роттердамский свое шуточное сочинение, напечатанное в 1509 году. И не его многотомные труды, а именно эта небольшая книга прославила имя ученого во всем мире.
Под видом проповедей, которые читает дочь богатства Глупость, Эразм осмеял весь средневековый уклад жизни. Он выставил на всеобщее посрамление «смрадное болото» богословов и нелепые их споры о том, «может ли бог превратиться в осла или тыкву и в таком виде творить чудеса».
Не пощадил Эразм ни монахов и святых, ни икон и тех простаков, «кто верит в колдовские знамения и наговоры, выдуманные каким-нибудь благочестивым обманщиком ради собственной выгоды».
Доставалось по заслугам в «Похвальном слове» не только священникам и епископам, королям и придворным вельможам, папе римскому и его приближенным — кардиналам, но и самой религии. «Христианская вера, — писал Эразм, — по-видимому, сродни глупости».
Одновременно с этой едкой сатирой печатались во множестве юмористические листки и карикатуры. На одной из них, изображавшей двуногого осла, была ехидная подпись: «Как ослиной голове не место на теле человека, так и папе не подобает быть главой церкви».