Обычно на Руси о пасхалии не беспокоились, духовенство получало ее готовенькой из Византии, от константинопольского патриарха. Но в 1453 году Константинополь захватили турки, и Византийская империя погибла. Может быть, именно падение империи, просуществовавшей больше 1000 лет, и породило зловещие пророчества о грядущем конце света и страшном судном дне.

Последняя пасхалия, рассчитанная на 32 года, с 6968 до 7000 от сотворения мира (1460–1492), заканчивалась так: «Доселе уставиша отцы наши держати и паскалию, до лета седмотысящного. Неции же глаголят, что тогда будет второе пришествие господне».

Безвестный составитель пасхалии на свой лад истолковал суеверный слух о конце мира — светопреставлении, «назначенном» на 7000 год. Пришла пора составлять новую пасхалию, но стоит ли? Ведь никто не знает, будет ли вообще существовать мир после рокового года.

Вдобавок среди трудового люда стал распространяться слух о том, что перед близким концом света царем станет самый бедный из бедняков. Он раздаст все золото поровну, и нищие тогда станут «как нынешние бояре». Разумеется, тогдашнему царю Ивану III и высшему духовенству такая мечта пришлась явно не по вкусу.

И руководители русской церкви резонно решили, что воля божия неведома, нет, мол, основания считать, что кончина мира близка. Кроме того, кончится мир или нет, все равно солнечные и лунные круги «скончания не имать». Разумного в этом рассуждении мало, но так или иначе в сентябре 1491 года, можно сказать, накануне обещанного светопреставления, собор «русских святителей» (высшего духовенства) решил составить новую пасхалию на 20 лет, чтобы препятствовать «ложным толкам в народе о близкой кончине мира». Раз подготовляется пасхалия на несколько лет, значит, ясное дело, никакого светопреставления в близком будущем не предвидится.

Одновременно и архиепископ новгородский Геннадий поручил составить пасхалию на 70 лет, но рекомендовал пользоваться ею только в течение ближайшего двадцатилетия, «если бог благоволит еще миру стояти». Видно, Геннадий в своих пасхальных расчетах не был твердо уверен.

В Западной Европе тогда процветала астрология. Пророчествам ее верили не только короли, папы, придворная челядь, но и образованные люди. И в первопечатных календарях почетное место отводилось астрологическим прорицаниям.

Православная церковь сурово осудила эти «бесовские прелести, ибо промыслом божиим, а не звездами и колесом счастья вся человеческая устрояется». Московский стоглавый собор в 1551 году причислил богомерзкие астрологические книги к отреченным, то есть запретил их под угрозой отлучения от церкви [36] . Даже немецкие календари, ввезенные в Россию, были преданы сожжению.

В 1491 году в тогдашней столице Польши, Кракове, был напечатан древнеславянским шрифтом, кириллицей, «Часослов» — церковная книга с календарем-святцами, но в России еще долго пользовались рукописными календарями.

Такой календарь для царя Алексея Михайловича был в 1670 году переведен с польского языка и назывался «Годовый разпись или месячило». В нем, кроме календарных сведений, было уже «Изложение знамян» — астрологических пророчеств. С тех пор эти суеверия надолго, чуть ли не до самой революции, нашли себе пристанище во многих русских календарях.

С 1492 года — «седмотысящного от сотворения мира» — Новый год на Руси уже повсеместно стали справлять по церковному календарю — 1 сентября. Весело отмечали новолетие в городах и селеньях: играми, песнями, плясками.

В деревнях, кроме того, в начале сентября проводился особый, женский праздник, предвещавший начало домашних «рукоделий» — расчесывания льна, прядения, плетения кружев и других осенних работ. В первую половину сентября, получившую название «бабьего лета», девушки загадывали о женихах, собирались на посиделки, устраивали хороводы.

Особыми торжествами отмечалось новолетие в Москве, В полночь 31 августа пушечный выстрел и колокольные перезвоны возвещали наступление Нового года. В 9 часов утра открывались ворота в златоглавый Кремль, шумной толпой вливался туда «простой» народ и служивые люди разного чина и звания. После молитвы все спешили на широкую Ивановскую площадь, украшенную самым высоким тогда зданием — колокольней Ивана Великого.

На паперти Архангельского собора свершалось «действо многолетнего здравия», то есть патриарх всея Руси провозглашал «во всю Ивановскую» здоровье на многие годы царю. А все присутствовавшие на площади должны были, низко, до земли, кланяясь, выражать этим свою преданность царю и церкви.

По старинному обычаю, и царь Петр I встречал 1 сентября Новый, 7208 год «от сотворения мира». Торжественно маршировала гвардия в синих мундирах с красными обшлагами и в высоких сапогах-ботфортах. Царь поздравлял гостей с новолетием, оделял их яблоками…