– Ну да, интересовался! – честно признался Бахчинян. – А в чем дело-то? И почему, Ленусик, ты со мной разговариваешь как с посторонним? И на вы? Мы же с тобой друзья, правда?

– Я пока никому об этом не говорила, – Сеточкина тяжело вздохнула, – но мне придется… если мне начнут задавать вопросы… я, как сотрудник милиции, обязана…

– О чем не говорила? – искренне удивился капитан. – Что мы с тобой друзья?

– Нет, что вы интересовались Карбюратором.

– А что такое? Почему я не могу им поинтересоваться? – продолжал недоумевать Бахчинян.

– Потому что через полчаса после вашего звонка этого самого Карбюратора нашли убитым! – выпалила старший лейтенант Сеточкина. – Вот почему!

– Мать честная! – выдохнул Бахчинян. – Ленусик, так ты что, думаешь, что мы с Никитичем к этому причастны?

– Я ничего не думаю!

– Да как ты могла такое подумать про своих коллег, которые бок о бок с тобой, в будни и праздники, практически без выходных стоят на страже общественного порядка…

– Я ничего не думаю! – повторила Сеточкина и неожиданно разрыдалась.

Ашот Бахчинян не любил женских слез. Он от них терялся, не знал, что делать, и утрачивал свой несомненный профессионализм. А также – свое огромное мужское обаяние.

Поэтому, когда старший лейтенант зарыдала, Бахчинян насупился, недовольно запыхтел и задом выбрался из кабинета.

Вернувшись на свое рабочее место, он сообщил Творогову неприятные новости.

– Вот подсиропила нам Василиса! – расстроился Творогов. – Ну, один плюс во всем этом есть. Больше Карбюратор ее подруге не опасен…

– Ей-то не опасен, – вздохнул Бахчинян. – А вот нам… Если даже Лена Сеточкина меня подозревает…

– Ну, мы-то здесь ни при чем. Когда мы уехали, Карбюратор был жив и здоров…

– Вот что, Никитич! – решительно проговорил Бахчинян. – Надо съездить на место преступления, на эту самую станцию техобслуживания. Посмотреть, как там и что, узнать, кто ведет это дело… честно рассказать, что мы там были…

– Ага, и что пытались Карбюратора припугнуть по просьбе его бывшей жены… ты, Тиграныч, иногда головой думаешь? Знаешь, как такой разговор называется?

– Такой разговор называется «профилактическая работа по предотвращению преступлений»! – с гордым видом выдал Бахчинян чеканную формулировку из служебной инструкции.

– А по-моему, он называется шантаж!

– Ну, Никитич, не будем спорить о названиях, у нас есть дела поважнее! Давай все-таки съездим туда и поглядим, что к чему…

На станции техобслуживания, принадлежавшей покойному Карбюратору, царило нездоровое оживление.

Конечно, слово «оживление» не слишком подходит для описания места недавнего убийства, но ничего более подходящего в русском языке не найти.

Над трупом Карбюратора склонился судмедэксперт Скамейкин, растрепанный неопрятный мужчина лет сорока в мятом светлом пиджаке. Вокруг него метался фотограф Леонидов, с разных точек снимая труп и окрестности. Чуть в стороне двое усталых оперов расспрашивали толстого напуганного парня в синем комбинезоне.

– Значит, вы утверждаете, свидетель Коромыслов, что никогда прежде не видели тех двоих, и затрудняетесь описать их внешность?

– Внешность как внешность… – мямлил парень, комкая в руках синюю форменную кепку. – Вот ведро у них было такое…

– Какое еще ведро? – насупился один из оперов. – При чем тут ведро?

– Да приехали они на ведре… ну, то есть машина у них такая – натурально ведро…

– Ах, машина! – оживился второй опер. – Вы бы, свидетель, так и говорили, что машина! А то со своим ведром только вводите следствие в заблуждение… значит, эти двое приехали на машине?

– Ну, само собой – не пешком же они пришли!

– И какая же это была машина?

– Да я же говорю – натуральное ведро с гайками!

– Свидетель Коромыслов! – рявкнул первый опер. – Попрошу вас выражаться в доступной следствию форме! Конкретно, какая это была машина?

– Конкретно – «Жигули» седьмой модели… то есть «ВАЗ-2107»… бежевого цвета, грязные… ну, вот точно как эта лоханка! – И свидетель показал на подъезжающую к стоянке бежевую машину.

– О, здорово! – Опер, допрашивающий Коромыслова, повернулся к машине, из которой выбирались Бахчинян и Творогов. – А вы чего приехали? Мы тут сами управимся!

– Да мы мимо проезжали, видим – знакомые лица… – промямлил Бахчинян, переглянувшись с напарником.

– Да не то чтобы мимо, – начал Творогов. – Мы тут кое-что сообщить хотели…