Катя тем временем запаковала картину и протянула ее Этери.

– Я за нее запрошу тысяч шесть баксов, не меньше. А ты не возникай. Давай ваяй еще. Ты же у нас любишь повторные эскизы.

– Скайскейп невозможно повторить, – улыбнулась Катя.

– Ну а ты у нас будешь как Моне. «Стог сена. Впечатление».

– Вот в том-то и дело, что небо не стог сена. Небу не скажешь: замри, не двигайся.

– А стогу скажешь? – язвительно заметила Этери.

– А чего ему говорить, он и так стоит. Но вообще-то за Моне спасибо, польстила. Фира… если еще что-то понадобится… если просто захочешь поплакать в жилетку… В общем, ты знаешь, где меня найти.

Этери сдержала слово: через день приехала к двенадцати в Кривоарбатский переулок на прием к Софье Михайловне Ямпольской. В груди у нее словно сирена выла, до того ей не хотелось идти на эту встречу. Рассказывать чужому, незнакомому человеку о своей утрате, о своем унижении… У Этери была приятельница, несколько лет назад бурно расставшаяся с мужем. Свои переживания она изливала в толстых общих тетрадях и попросила Этери их прочитать. Этери прочла. Это был постыдный и мелочный бабский бред. «А помнишь, как мы ездили на дачу к Рыжовым, как нам было хорошо? Значит, уже тогда ты меня обманывал, значит, уже тогда у тебя была эта девка? А когда мы на выставку пошли и встретили твоих однокурсников? Ты меня представил как свою жену, а на самом деле ты уже тогда…» И далее в том же роде.

Этери посоветовала приятельнице не показывать эти тетрадки мужу, не унижаться, хотя та с маниакальным упорством порывалась их ему предъявить. «Нет, пусть прочтет, подлец! Пусть знает, какой он подлец!» Этери ее тогда еле отговорила. Но вышло еще хуже. Однажды эта приятельница столкнулась с бывшим мужем и его новой женой в ресторане. Этери при сем присутствовала. Брошенная жена устроила громкую публичную сцену. В кратком варианте пересказала подлецу содержание всех трех общих тетрадей. Даже драться пробовала, ее еле оттащили. А бывший муж холодно обронил:

– Если кому-то еще было неясно, почему я с тобой развелся, то теперь уж весь белый свет в курсе.

Словом, она унизила только себя. У нее началась истерика, и Этери выпало сомнительное счастье отвозить ее домой. Провести вечер в ресторане, в компании близких и приятных ей людей, в тот раз так и не довелось. Потом эта женщина узнала, что Этери поддерживает отношения с ее бывшим мужем. Не интимные отношения, боже упаси, просто приятельские, но ей и этого хватило. Она позвонила Этери с воплем: как ты могла?! Я считала тебя подругой!!!

После этого случая Этери перестала с ней общаться, хотя та еще много раз звонила, жаловалась на судьбу и одиночество. А теперь Этери чувствовала, что сама на грани такого же унижения. Правда, та бывшая приятельница через пару лет снова вышла замуж и даже уехала с новым мужем за границу, но Этери считала, что ей такая судьба не грозит. Никому она не нужна…

Но ей понравилась встретившая ее женщина. Этери не знала и никогда особенно не задумывалась, как должен выглядеть психиатр, но Софья Михайловна уж точно не походила на психиатра. У нее не было демонических черт и сверлящего взгляда. Маленькая, кругленькая, уютная старушка. Добрая бабушка. И кушетки – непременного атрибута работы психоаналитика – у нее в кабинете не было.

– Здравствуйте, – сказала она приветливо, – садитесь. Я вас слушаю.

Этери растерялась.

– Я не знаю, что говорить, – призналась она. – От меня муж ушел. Что я еще могу сказать?

– Вам тяжело, – подсказала Софья Михайловна. – Вы чувствуете себя униженной, незаслуженно обиженной.

– Ну… да.

– Что ж, случай весьма распространенный.

– Зачем вы мне это говорите? – обиделась Этери. – Думаете, мне легче оттого, что мой случай – не единственный?

– Нет, я прекрасно знаю: всем хочется, чтобы их случай оказался уникальным. Но я говорю правду. Таких случаев много.

– У вас такое было? – спросила Этери. – У вас же есть внук, мне Катя сказала. Значит, есть сын или дочь. Значит, есть муж. Или…

– У меня был муж, – со спокойным достоинством ответила Софья Михайловна. – Он умер пять лет назад. И у меня был сын. Он погиб вместе с женой и ее родителями под Чернобылем. – И Софья Михайловна повернула к Этери стоявшую на столе фотографию в рамке. – Остался только внук.

– Простите, – пролепетала убитая стыдом Этери. – Я не знала…

– Ничего, не извиняйтесь. Конечно, вы не могли знать. Но я не ответила на ваш вопрос. Ответ: нет, у меня такого не было. Вот мой случай, пожалуй, редкий. – Софья Михайловна повернула к Этери другую фотографию. – Мой муж был удивительным человеком. Никогда бы он не унизил себя и меня изменой. Полюбил бы другую, сказал бы прямо. Но он всю жизнь любил только меня. Мы с ним были… Он шутил, что мы с ним похожи на сказочный зачин: «Долго ли, коротко…» Он высокий, я низенькая. Извините, мы отвлеклись. Давайте поговорим о вашем муже. Вы его любите?

– Я не знаю, – тяжело вздохнула Этери. – Думала, что люблю, но когда люди расходятся, говорят, всегда виноваты оба.

– Совсем не обязательно. Вы хотите его вернуть?

– Не знаю, – повторила Этери. – Когда это случилось… несколько недель назад. Так вот, когда это случилось, мне казалось, я все отдам, только бы он вернулся, только бы все забыть, как страшный сон. А теперь я уже ни в чем не уверена. Я даже не знаю, любила ли я его когда-нибудь. Я… принимала как должное. Мне казалось, я за ним как за каменной стеной, и со мной никогда ничего не случится. Наверно, я виновата. Не надо было быть такой самоуверенной…