Разобрать изменившиеся за века диалекты удавалось не без труда, я забросил все занятия (зачем они мне теперь?), кроме тренировок с оружием (а вот это может пригодиться). Тень Магистра поворчал и смирился. В конце концов, ему тоже не хотелось жить на руинах, а в дальних странствиях всегда можно надеяться на хабар.

Старошонский и долийский я неплохо знал сам, а с текстами, хотя бы отдаленно напоминающими арабийский, мне помогал Ребенген. Четыре пачки писем (одна из них - любовных), две подшивки газет, зачарованных до состояния кованой меди, жизнеописание какого-то купца и куча памфлетов. Как ни странно, последние оказались полезнее всего.

Для того чтобы люди разделили твое недовольство жизнью, недостаточно ругать повара и прачку, нужен другой масштаб. Печатные (а значит - популярные) брошюрки едко высказывались о властителях умов и судеб, соседних народах и всех тех, кто хоть что-то из себя представлял в глазах общественности. Главной сложностью было понять, когда авторы шутят, и расшифровать аллегории, на пояснение которых никто бумагу не тратил. Но тут делу помогали газеты, в которых те же темы излагались без нужных смысловых акцентов, зато предельно корректно. И знаете что? Это было намного увлекательнее, чем летопись. Я с головой ушел в попытки разобраться, какие страсти кипели в стране с труднопроизносимым названием, определенно происходящим от слова "Карбин". Ребенген поглядывал на меня с завистью - ему достались рукописные каракули.

– Что-нибудь полезное?
– в конце концов, не утерпел наставник.

– Интересно люди жили, Серым бы понравилось! Жалко, что не долго. Факты я бы в суд не понес, но сплетни тут собраны знатные. Упоминают Гильдию Алхимиков, но неуважительно. Свою власть ненавидят люто, ближайших соседей высмеивают, а кое о ком говорят зло, но без души, видимо, боятся. Чудно: демонов кличут "боевыми артефактами", упоминают какую-то "отвращающую магию". Это что, защитные периметры на одного человека?

– Нет, амулеты для опознания свой-чужой, по типу феллийских, их и сейчас используют в Пустоши. На одиночных демонов действует.

– Тогда понятно. Кстати, о Пустоши и Приливах тут ни слова.

– У тебя война есть?

Я ткнул в газеты.

– Только началась.

– Смотри внимательней. У меня переписка десятью годами позже и там сильно другой тон. Вероятно, тот конфликт многое перевернул.

Наставник оказался прав. Второй раз в жизни я читал записи свидетелей конца цивилизации, пусть не такого внезапного и сокрушительного, какой был в начале Эпохи Хаоса. Так же, как в свое время Робен Папарзони, авторы памфлетов и газет не видели надвигающейся беды. Беженцы из центральных районов континента, исподволь иссушаемых Пустошью, наводняли побережье, вызывая раздражение аборигенов, призывы "очистить" и "не пускать". Люди жаловались на дороговизну еды и топлива, не замечая того, что сама доступная им территория неуклонно сжимается. В возросшей активности демонов на границах современный человек безошибочно распознал бы признаки очередного Прилива, но власти не делали ничего, чтобы укрепить порядок и сделать запасы. Вместо этого они начали делить то, что есть.

Я читал эту сагу о недальновидности, легкомыслии и жадности, пытаясь представить себе то время, когда Великие Лорды Арконата пойдут войной друг на друга. Определенно, руководство Ордена Магов надо причислить к лику святых, заодно с нашими королями - за тысячу лет не допустить ни одной (вообще ни одной!) внутренней свары. То, что осталось бы тут после драки, скажем, Шоканги и Каверри, Всевышний, однозначно, не стал бы любить.

Я так задумался о высоком, что едва не пропустил важное.

– Вот!

– Что?
– Ребенген с готовностью оторвался от манускриптов.

– Вот почему Пятого понесло на юг! Он ведь все это читал, верно?

Наставник сунулся было в тексты, ничего не понял и потребовал:

– Переводи!

– Тут написано, что со стороны Солтарской Унии (интересно, где это?) в бою принимали участие люди, не восприимчивые к магии. А ведь это первый признак Разрушителя!

Наставник задумчиво пожевал губами.

– Запиши-ка все поподробней. Надо разобраться.

Я сгонял библиотекаря за бумагой и словарем (тут важней было не быстрое чтение, а точность перевода), а потом на сутки выпал из реальности. Результатом моих трудов стал конспект высказываний на интересующую нас тему за полгода.

– М-м, - понимающе кивнул Ребенген, изучив записи.
– Динамические щиты. Вот когда они начали применяться!

Я промолчал, и наставник снизошел до объяснений.

– Это обязательный элемент подготовки всех типов Стражей, хорошо защищает от рассеянной магии, но от направленной атаки практически бесполезен.

Если я правильно понимал, рассеянная магия - это боевые амулеты, высвобождающие заранее заложенное заклинание по команде. В быту такие штуки не популярны - ворожба, направляемая колдуном лично, гораздо избирательнее и не требует столько сил. Но маги предпочитают не заниматься убийством в том странном состоянии, которое именуют Истинным Зрением, говорят, это очень неприятно - по-настоящему увидеть чью-то смерть (хотя, мой папа как-то справляется). Все странности прочитанного сразу встали на свои места: обороняющимся требовалось притащить сильных магов на передовую лично, пока они раскачивались, войскам был нанесен недопустимый урон. Государство с названием, напоминающим слово "Карбин", перестало существовать.