Он всегда говорит правду.

Неделю назад нашу обитель покидал Друпада-Панчалиец. Покидал пышно, во главе явившегося за ним эскорта из многих колесниц, всадников и даже трех слонов. Наследник раджи Шальвы тоже вернулся от панчалов — рослый красавец с длинными, как у девушки, ресницами и способностью краснеть по поводу и без повода. Они были совершенно разные: Друпада и Шальвея [26] , порыв и смущение, огонь и вода — но оба: являлись залогами будущего союза двух государств,

Союз опоздал, потеряв всякий смысл, только им об этом забыли сказать.

И не мне разочаровывать великих царей. Обитель щедро одарили, я же выслушал прощальные речи Панчалийца, где он утверждал, что никогда не забудет меня и годы, проведенные в обители.

Первое было ложью, второе — возможно, правдой. Потом Друпада прощался с Брахманом-из-Ларца.

— Уйдешь странствовать? — спросил он, явно имея в виду какой-то их давний разговор.

— Да, — сказал Дрона.

— А может, все-таки лучше ко мне? В Идущие Впереди?

— Не сейчас, — сказал Дрона. — Когда-нибудь…наверно.

Их взгляды встретились.

— Закон соблюден? — криво улыбаясь, бросил Панчалиец. — И мы больше не увидимся? Или…

— Кто знает!

— Друзьями? Врагами? Равнодушными?

— Кто знает! — еще раз повторил сын Жаворонка.

И, коротко поклонившись, удалился — он обещал младшему наставнику помочь в составлении комментариев к "Гимну постройки".

Он всегда говорит правду.

Друпаде он тоже сказал правду, хотя я бы предпочел ложь. Ложь о том, что они обязательно встретятся, и непременно искренними друзьями, и будут рука об. руку идти стезей добродетели.

Увы, он никогда не лжет, маленький Брахман-из-Ларца…Я стою на пороге ашрама, смотрю вслед сыну Жаворонка, и слезы наворачиваются на глаза. Старческий взор, и без того подслеповатый, мутится, мир покрывается стеклистой пленкой, солнце походит на желто-коричневый сердолик, а деревья сливаются в стену небывалого дворца, чья крыша — небо.

Он уходит прямиком туда. В небо. Его путь, прямой и ровный, вне сомнений, приведет Дрону в райские сферы.

Откуда он и пришел к нам.

Почему же мне так грустно?

Не потому ли, что мой гонец вчера вернулся от отрогов Махендры, лучшей из гор? Вернулся, так и не сумев разыскать Раму-с-Топором. Вернулся ни с чем Хотя нет, у его поисков был один довольно-таки странный результат. Согласно моим указаниям, не найдя Рамы, гонец встал на первой же поляне, воззвал к Шиве-Горцу и выкрикнул свое послание в пустоту.

Просто так.

Громко.

Прося Палача Кшатры явиться в нашу обитель и обратить свое внимание на юного Дрону.

Когда гонец углубился в лес, покидая Махендру, на его пути обнаружился миробалан, к стволу которого был прибит пальмовый лист.

Прибит ржавым наконечником от дротика.

Там было написано одно-единственное слово.

"Зачем?"

Я сразу узнал почерк Рамы-с-Топором.

Если это ответ — то я его не понял.

Я старый дурак.

Я скоро уйду, оставив этот мир попечению умных людей.

Я скоро…

"Во имя Ганеши-Слоноглавца, да пребудут его бивни в полном здравии, отливая благородной желтизной!

Ом мани!

Здравствуй, друг мой Ишвар! Пусть дни твоей жизни продлятся вечно, а сама жизнь пребудет легка и беззаботна подобно существованию небожителей…

Впрочем, уж я-то тебя знаю: забот на свою голову ты всегда найдешь! Как и я, друг твой анг-Акрама.

Отправляю тебе письмо с оказией, а точнее — с одним молодым брахманом по имени Дрона, всячески рекомендуя этого достойного человека твоему вниманию. Сей благородный муж учился у меня искусству обращения с боевыми слонами и, должен тебе признаться, произвел изрядное впечатление.

А ты знаешь: произвести впечатление на старика Акраму, особенно в том, что касается работы со слонами, не проще, чем вырвать с корнем гору Меру!

Во-первых, он совершенно не боялся. Всякий человек, никогда ранее не имевший дела с боевыми слонами, поначалу относится к ним с опаской и, в общем, правильно делает! Только одним в итоге удается преодолеть свой страх, другим — нет, третьим же…