В это утро Дрона свернул с проторенной дороги которая вела прямиком в крепкостенную Матхуру намереваясь сократить путь до ближней обители. Там он собирался провести неделю-другую, изучая редкие записи, хранившиеся в архиве.

Брахман-из-Ларца слыхал, что в последнее время земли ядавов и бходжей пользуются дурной славой Даже купцы старались пореже заезжать в пределы Матхуры, но сплетни и страхи глупцов мало интересовали сына Жаворонка.

Лес расступается, открывая широкую поляну, пряный запах травки-вираны ударяет в ноздри путника — и вдалеке слышится конский топот.

Ближе.

Еще ближе.

Рядом.

Миг — и на противоположном конце поляны возникает всадник.

Нет, всадница.

Женщина на неоседланной лошади.

Толком рассмотреть ее Дрона не успевает. В воздухе хищно присвистывает стрела с раздвоенным жалом чалая кобыла захлебывается отчаянным ржанием, взвивается на дыбы, сбрасывая с себя наездницу, и, рухнув у самого края поляны, бьется в агонии.

Оглушенная падением, женщина пытается подняться на ноги, но колени подламываются, и она на четвереньках ползет в сторону ближайших деревьев.

Дрона стоит, не двигаясь с места.

Буквально сразу из леса с гиканьем, ревом и треском сминаемых кустов вылетают преследователи.

Ракшасы.

Четверо.

На огромных, чуть ли не вдвое больше обычных, вороных жеребцах, которые злобно храпят и гарцуют под страховидными седоками.

Вслед за четверкой ракшасов, чуть подзастряв в чаще объявляются двое людей. Тоже конные, вооруженные до зубов, они кажутся игрушками, потешными забавками рядом с исполинами.

— Доездилась, сучья слякоть?! — довольно рявкает первый ракшас, встряхивая огненно-рыжей гривой и сверкая золоченым клыком (правым верхним).

Он спрыгивает наземь, гулко шлепая ножищами, и самодовольно добавляет:

— От Златоклыка не уйдешь!

Очевидно, это вожак. На нем имеется хоть какая-то одежда — подобие кожаного дхоти с бронзовыми бляшками-чешуей. Голый зад прикрывает, в бою худо-бедно убережет, а чья кожа пошла на изделие — о том задумываться вредно.

Особенно учитывая наличие полустертой татуировки в срамном месте.

Всем же остальным ракшасам одежду заменяет густая шерсть, в которой прячутся широкие пояса и перевязи с оружием.

Дрона молчит и внимательно разглядывает преследователей, сгрудившихся вокруг затравленной жертвы. Люди при этом жмутся в стороне, явно побаиваясь своих клыкастых спутников.

Потом Брахман-из-Ларца направляется через поляну.

— Мир вам, воины! Да поддержит вас в бою Индра-Громовержец…

В ракшасах чувствуется недюжинная выучка. Такие встречались лишь в рядах бойцов знаменитого Десятиглавца, когда тот еще потрясал землю своими подвигами и злодеяниями. Они разом как по команде оборачиваются и расслабляются лишь спустя минуту.

Человек перед ними выглядит более чем безобидным.

— Миру мир, приятель! — Первым вновь обретает дар речи Златоклык. — Счастливой дороги, попутного ветра!

Брахманов трогать — себе дороже, это даже ракшасы знают! Тем паче ракшасы цивилизованные, не чета чащобному отребью! Но вожак погони явно торопится избавиться от лишнего свидетеля. Не из боязни длинных языков, а так, на всякий случай. Шел себе — ну и иди мимо, чего уставился!

Пока я добрый.

— Позвольте узнать у вас, храбрые воины, в чем провинилась эта бедная женщина?

Ответить вожак "храбрых воинов" не успевает — его опережает успевшая прийти в себя беглянка.

— Спаси меня, благочестивый брахман! Вели им убираться прочь!

— Цыц! — Один из ракшасов дает ей подзатыльник, и беглянка тыкается лицом в траву.

— Не в моих силах приказывать первым встречным, — спокойно отвечает Дрона. — Они — вольные… существа, а если и слуги, то чужие. Значит, не обязаны меня слушаться.

Женщина садится, и вся ее понурая фигура выражает безнадежность. Беглянка красива, прилипшее к разгоряченному телу сари не скрывает, а лишь подчеркивает округлую мягкость форм, кудри цвета воронова крыла растрепались и прядями упали на лицо, из-за их завесы влажно поблескивают карие очи, наполненные слезами, чувственные губы рождают стон отчаяния…

Такая картина способна растрогать и Адского Князя.

Все смотрят на женщину: ракшасы-загонщики, люди-стражники и бесстрастный брахман с лицом, высеченным из чунарского песчаника.

От них ли ждать милосердия?!

— Твои слова да Брахме в уши! — щерится в довольной ухмылке Златоклык. — Сразу видать, что ты это… как его?.. просвещен и сведущ в Законе!

Вожак презрительно косится на подчиненных: вот, мол как положено изъясняться меж нами, умниками!

— Однако ты до сих пор не ответил на мой вопрос, — прежним безразличием замечает путник. — И отвечу! И с превеликим удовольствием! Мы выолняем приказ царя Кансы: доставить к нему эту женщину из племени ядавов, которую зовут Красна Девица [34] ! Слыхал небось про царя Кансу?