Несмотря на то, что большинство на выборах высказалось за сохранение зависимости от Англии, Мэнчем, наверняка, стремился к некой форме внутреннего самоуправления, подобной тем, какие существовали в различных маленьких колониях Англии в восточной части Карибского моря. Иного я не мог себе представить. Карибские владения Англии в 60-х годах получили автономию, превратившись в так называемые «государства, ассоциированные с Великобританией». На деле это означало, что колониальная власть отныне формально отвечала лишь за внешнюю политику и оборону этих островов.

Мое предположение, однако, было ошибочным. Мэнчем не только был противником независимости, которую считал весьма опасной затеей, но и не допускал мысли о возможности внутреннего самоуправления на Сейшельских островах. Посмотрите только, что происходит в Вест-Индии, говорил он мне, какое безобразие творится в «ассоциированном государстве» Сент-Киттс [26] — Невис — Ангилья. Ангилья от него откололась, а на Сент-Киттсе оппозиционные лидеры были брошены в тюрьму.

Нет, говорил он, лишь сохранив на островах прежний британский режим, мы можем рассчитывать на политическую стабильность и свободу критиковать власти. Что мы действительно хотим, так это полную интеграцию с Великобританией, то есть примерно те же самые отношения, которые существуют в старых французских колониях, нынешних заморских департаментах Франции.

Мэнчем мечтал превратить Сейшелы в своего рода английское графство, в настоящее «заморское графство». Уже через несколько дней после нашей с ним беседы он опубликовал свое предложение, которое должен был передать в Законодательный совет колонии. В нем он просил о «встрече с Правительством Ее Величества для обсуждения возможности интеграции Сейшельских островов с метрополией». В своей газете он объяснял это желанием того, чтобы «каждый сейшелец получил право или возможность поехать на Британские острова и устроиться там на работу, как если бы он обладал полным британским гражданством».

В этом пункте своего заявления он мог быть и прав. Действительно, жители островных государств, несмотря на то что у них британские паспорта, не имеют права свободно путешествовать в Великобританию.

Вместе с тем все, о чем политик говорит в своем интервью, — далеко не всегда правда. Впоследствии, когда я узнал, какие круги поддерживают Сейшельскую демократическую партию, а также ознакомился с некоторыми из ее пропагандистских методов, мое отношение к «демократам» стало еще более скептическим. Недаром издаваемая ротапринтным способом газета левой оппозиции «Пипл» писала в феврале 1969 года, когда было совершено покушение на миллионера Помероя: «Каждый, кто следил за деятельностью политических партий и ознакомился с их целями, понимает, что из этих двух партий одна стремится к тому, чтобы повысить жизненный уровень народа, в то время как другая — призвана посеять страх в души людей… Необходимо задать себе вопрос, не входят ли эти взрывы в „кампанию запугивания” одной из двух политических партий…».

В этой чересчур напряженной атмосфере нередки и случаи политических потасовок. О некоторых из них мне рассказывали, а одну я видел собственными глазами у бара «Гардения». Я сидел там, когда на улице поднялся страшный шум. Едва владелец бара Филибер Луазо подошел к дверям своего заведения, как на него набросились вооруженные камнями молодчики, состоявшие, как говорили, на службе у реакционных сил. Это могло бы плохо кончиться для Филибера, если бы на помощь ему не пришел один американский студент: драка с иностранными туристами, видимо, не входила в их намерения…

Совсем противоположные мысли и высказывания я слышал в штаб-квартире ОПН или когда беседовал с завсегдатаями бара «Гардения», где мне удалось узнать, в частности, о той удивительной обстановке, в которой проходили выборы 1967 года. «Демократы» не ограничились лишь одними методами устрашения. Игра шла по заранее продуманному плану. Католические священники агитировали в своих приходах, а работодатели воздействовали на избирателей поистине классическими методами: в некоторых случаях возле участков, где проходили выборы, устраивались столовые, и голоса «покупались» бесплатной едой и спиртными напитками. Рассказывают, что некоторые предприниматели, в том числе и Померой, угрожали уволить тех служащих, которые отдадут свои голоса за ОПН.

Эти сведения, естественно, трудно проверить в деталях. Но ясно одно: не было никакой тайны голосования. Под предлогом того, что многие избиратели были неграмотны, голосование проводилось путем, что называется «выбора масти». Вот почему в предвыборной пропаганде так часто можно было встретить фразы «голосуйте за синих» и «голосуйте за красных». Те, кто голосовал за ОПН, должны были опустить свои бюллетени в красные урны, а за «демократов» — в синие.

«Синие» победили на выборах с таким незначительным перевесом, что на следующих выборах ветер мог легко подуть в другую сторону. Я был уверен в том, что так и произойдет, особенно после того, как мне довелось присутствовать на мощной антиколониальной манифестации, «походе бедноты». На Маэ в нем приняли участие по меньшей мере три тысячи человек из различных населенных пунктов.

Кое-кто на этих маленьких островах производит впечатление политически незрелых людей, но к участникам демонстрации такое определение мало подходило. В колонне, двигавшейся к площади Гордона в Викторин, царили спокойствие и порядок. Небольшой шум возник лишь на самой площади, да и то по вине одного из «демократических» депутатов. На митинге выступили несколько левых лидеров. Я обратил внимание на то, что один из них, Ги Синон, подверг резкой критике крупных индийских торговцев. Отправной точкой для его критики послужила полемика в печати недельной давности о праве на жизнь и на труд на Сейшелах.