— А если неправильно?

— Остаешься кукарекать. Дверь-то откроется любая, иди куда хочешь, на все четыре стороны. Только будешь там ходить до скончания Волшебства. А активная потому, что ведет в активную камеру. Если попадаешь в активную камеру, то там продолжаешь. Если нет, кукарекаешь. И так, по активным камерам, добираешься куда надо. По-моему, все очень просто, и дураку ясно.

— Да уж, — усмехнулся Каппа. — По-моему, проще повеситься, сразу и самому.

— Разумеется. Но каждый лабиринт работает по алгоритму, и мы его украдем.

— По чему?

— Термин, потом объясню. По алгоритму составляются уравнения. В общем, у старой калоши обязательно должен быть шкаф, где хранится техническая документация.

— Что?!

— Термин, потом объясню. Заклинания, таблиц куча всяких. Вдруг придется что-то дописывать? Лабиринт может сломаться, а чинить если? И еще куча всякого. Как сделано то-то и то-то, как нужно следить за тем-то и тем-то. Что и чем поменять, если сломается.

— Как же так? — изумился Каппа. — Волшебство — и сломается? А что же ты говорил?

— Каппа, да, говорил. Еще говорил, что Волшебство — само по себе и никому не запрещается. Оно само по себе штука опасная, а если до него дорвется дурак? Особенно грамотный? — Таллео пнул дверь библиотеки. — Что будет?

— Будет ни себе ни людям,— ухмыльнулся Кумба злобно.— А у нас куда ни плюнь — Волшебство. Скоро в туалет уже не сходить.

— Ну и вот. Там же должен быть алгоритм, и вообще спецификации по Лабиринту.

— Фика... Что?

— Термин, потом объясню.

— Ужас какой, — Каппа перевел дух. — И так вот для всего Замка?

— А ты что думал? Это тебе Волшебство, а не мясная лавка. Я удивляюсь вообще, как он один справляется. Да еще с этим детсадом на шее.

— Ты опять? Ты у меня дождешься все-таки, кудесник.

— Кумба, я и без мяса могу обойтись. А вот ты как без Волшебства, теперь?

— Я и говорю, — Кумба злобно подоткнул колпак, — в туалет уже не сходить! Ну а мастерам что, помощники не полагаются?

— Полагаются, целая куча. Но помощник мастера не может быть чайником.

— И где ты такого возьмешь?

— Ну вот он мне предлагал, например.

— И что?

— А что? Нафиг мне все это нужно. Ну ты подумай, нафиг, — Таллео описал жезлом круг, — мне все это нужно?

— Так вот он тебя со свету и сживет теперь!

— Посмотрим еще, — Таллео надулся презрительной гордостью. — Кто и кого.

— Как-то все оно странно, — сказал Каппа задумчиво. — Такие какие-то смертельные сложности. Капканы, ловушки, пытки, летающий мусор. Лабиринт вон этот кошмарный теперь. А просто взял, прочитал, разобрался — и проходи.

— Разобрался, Каппа! Разобрался. А сначала еще прочитал. Замок — он, как бы сказать, так устроен... В общем, если ты не дурак, грамотный специалист, то можешь попасть куда угодно. Если дурак — погибнешь.

— А что, очень даже и правильно, — хмыкнул Кумба еще раз. — Если ты грамотный специалист и не чайник, как бы не страшно. Куда не надо не сунешься.

— Разумеется, — кивнул Таллео. — На то и рассчитано. В этом и смысл. Единственная проблема — время. С Лабиринтом будет много возни. До заката можем не справиться. А у меня на закате встреча.

— С чайниками?

— С кем же еще, — Таллео горько вздохнул. — А что делать? Деньги как-то зарабатывать надо. Ладно, пошли, время!

* * *

— Куда мы пришли, вообще? Я уже ничего не понимаю.

— Каппа, мы в Башне. Это все, что тебе сейчас нужно. Так, а куда мы пришли, вообще?

Коридор вывел мальчиков в круглый высокий зал. Свет сюда едва проникал сквозь узкие витражи, грязные до непрозрачности. В стене напротив виднелась арка. Слева и справа мрачнели высокие двери черного дуба, замысловатой старинной резьбы.

— Вот оно что, оказывается! — Кумба оглядел витражи. — А я вечно думал — что это за окна такие. Они уже высоко, локтей восемьдесят. С них Башня вообще-то и начинается.

— Из города их не видно, — кивнул Каппа, задрав голову.

— Из города почти вообще ничего не видно, — отозвался Таллео. — Только верхний кусок Башни.

— Вета говорит, у нее из окна города тоже не видно. Видно что дальше — лес, долина, холмы, справа Синий хребет, слева Кубастые горы.

— И что в этом плохого? — Таллео направился к левой двери. — Я был бы просто счастлив жить с таким видом. Это не моя помойка.