Все, чем располагал Фрэнк, — это несколько фотографий десятилетней давности. При реконструкции лица у него был бы череп, а также важные данные от судебных антропологов, дантистов и патологов. А как быть в случае, если человек жив и его никто не видел многие годы? Кроме обычных признаков старения, ему нужно знать о беглеце все, что могло бы повлиять на изменение его внешности. Он плохо питался? Делал физические упражнения? Тревожился? Есть ли кто-то, кто способен сказать, как могла измениться внешность Наусса?

Чтобы освежить голову и, быть может, получить перспективную информацию по делу, Фрэнк отправился на конференцию в отель «Бен Франклин». Во время перерыва он сидел в гостиничном кафе с Бетти Пэт Гатлифф из Оклахомы, судебным скульптором, о которой он знал по общим делам и через Крогмэна. Она рассказывала ему о пришедшем из Флориды деле, над которым работала. Там у жертвы полностью отсутствовали нижняя челюсть и носовое отверстие.

Она внезапно замолчала, когда к ним подошел высокий худощавый мужчина с орлиным носом.

— Ах, — воскликнула Бетти, — я должна познакомить вас с моим другом Ричардом Уолтером!

Уолтер, клинический психолог, работал в Исправительном управлении самой большой в мире тюрьмы закрытого типа в Мичигане. Его пациентами были преступники-рецидивисты, насильники и убийцы — факт, который, казалось, доставлял ему удовольствие. Шутник с развитым чувством юмора и человек, любящий точно выражать мысль, Уолтер с трудом переносил дураков. Бросив взгляд на Фрэнка, одетого в джинсы и тенниску, в то время как большинство других делегатов были в костюмах и галстуках, он увидел для себя подходящую мишень для насмешек. Но реакция Фрэнка, который искренне хохотал сам над ехидными замечаниями, застигла Уолтера врасплох.

Между тем Фрэнк и сам оценивал его. Вслушивался в низкий голос Уолтера, изучал его акцент, то, как он курит одну сигарету за другой, как изгибается внешняя часть бровей при разговоре. Каждый раз, когда Уолтер делал логический вывод, что бывало часто, он предварял его словами «значит, как следствие» или «значит, следовательно», причем это звучало как одно слово — «значследотно». Фрэнк решил, что это он просто странно выглядит, но в своем деле должен быть докой.

— Почему бы вам к нам не присоединиться? — спросил он, отодвигая стул.

Эти двое были полными противоположностями друг другу. Один закончил только среднюю школу, был художником и очень чувствительным, имел веселый нрав и заботился о своем теле, другой был ученым, одиночкой и циником с вечной сигаретой во рту. Но они сошлись практически сразу, и с того момента Фрэнк стал человеком, который называл Уолтера неожиданным для столь серьезного, сардонического склада ума человека именем — Рич.

Прикурив сигарету, Уолтер сказал им, что занимается сбором данных о Джеке-потрошителе к столетней годовщине его убийств. В свою очередь, Фрэнк поведал о том, как оказался задействованным в расследовании дел Форхауэра и Наусса.

Уолтер делал короткие, глубокие затяжки, когда Фрэнк рассказывал им о том, как Наусс убил Ланде. Уолтер заметил, что все выглядит как убийство с целью утверждения своей власти и что в тюрьме, где он работает, ему частенько приходится иметь дело с байкерами типа Наусса.

— У человека вроде него, — продолжал он, — проявляется мужское начало, агрессивность и преувеличенное чувство собственной значимости. Таким, значит, образом, он, видимо, очень печется о своем имидже. И создается впечатление, что он отчаянно боится выглядеть извращенцем. И еще, вероятно, он крайне враждебно относится к гомосексуалистам.

Фрэнк был заинтригован. Ему еще не доводилось встречать людей, похожих на Уолтера, которые способны «влезать в мозги» к убийце. Он хотел, чтобы Уолтер поделился своими мыслями с федеральными маршалами.

— Быть может, нам повезет вместе работать над этим делом, Рич, — сказал он.

Уолтер не был уверен в том, что Фрэнк говорит серьезно, но рано утром на следующий день ему позвонили и сказали, что Том Рапоне согласился с ним встретиться. Через несколько часов трое мужчин собрались за завтраком в одной из закусочных в городе.

— Вы должны отведать скрэппл, — сказал Фрэнк. — Это традиционное филадельфийское блюдо.

— Что это такое? — спросил Уолтер.

— Мясо, — туманно объявил Фрэнк, сверкнув серебряным зубом.

Фрэнк не сомневался, что скрэппл — местное блюдо, которое готовят из рубленых остатков свиной туши, куда порой добавляют и отруби, — вызовет отвращение у Уолтера, и не смог удержаться, чтобы не разыграть этого чванливого новичка. Когда прибыл заказ, Уолтер только взглянул на него, отодвинул и закурил. Фрэнк расхохотался.