Вера верила Лельке, что это только нервное напряжение, а так

– почти ничего. Боль, сказала Лелька, как ранку помазать йодом, щиплет, неприятно и все...

Вера верила, что это так.

Возрастом она подходила к тридцатилетнему рубежу, однако мало, что знала в этой женской области, потому что не любила слушать "бабьи" разговоры: об абортах, родах и другом, еще более

интимном...

Разве могла она подумать, пребывая в разреженной атмосфере любви с Митей, что ей придется говорить именно о "бабьем". И с кем? С Лелей!

И в сотый раз выспрашивала Лелю, (которая два раза делала аборт. От мужа), ну какая это боль? Скажи поточнее...

Леля уже была на пределе и раздраженно ответила: я же тебе сказала, как йодом по ранке...

Они подошли к маленькому московскому особнячку, еще прошлого века.

Им открыла неприметная женщина как бы без возраста.

Они вошла в большую комнату, видимо, гостиную.

За толстыми стенами особнячка не слышны были ни трамваи, ни автобусы, сплошняком идущие по этой узкой улице.

В комнате стоял большой круглый семейный добротный стол, покрытый вязаной скатертью. На стенах старые фотографии с давними людьми,- мужчинами и женщинами, в собольих душегреях, вицмундирах, фраках.

Из темных двухстворчатых дверей вышел толстый большой человек с круглой как шар головой, в круглых очках. Он был в синем халате поверх обычной одежды и это почему-то привело Веру в совершенный ужас: как мясник... Хуже, - палач... Подумала она и задрожала, затряслась, даже в своих теплых свитерах и кофтах...

А врач весело спросил: кто? Вы?
– и прямо глянул на Веру.

Она заставила себя кивнуть. Врач улыбнулся, и потирая руки, сказал: вон она какая рыжая! И с меня ростом - справлюсь ли?

И захохотал.

Вера почувствовала, что у нее кружится голова и вполне возможно, она грянется в обморок. Она взяла лелину руку и Леля, ощутив ее дрожь, попросила шутливо, - на правах знакомой, - и всерьез: Василий Ильич, мы первый раз, не надо нас пугать...

Врач сразу стал строгим: Елена Николаевна, милая моя, посидите здесь, тут вам и журнальчики и все для времяпровождения, а мы пойдем.

Он взял Веру за руку и оторвал от Лели довольно резко.

Вера еще оглянулась на Лелю и заметила какое-то странное выражение ее глаз: не жалеющее, а будто укоряющее...

Они прошли с доктором коридорчик и вошли в торцовую дверь. Комната была облицована белым кафелем, на окне - белая зана

весь, плотная как простыня.

Василий Ильич дал ей такой же синий халат, нитяные белые чулки и сказал: переодевайтесь. Снимите свое, наденьте халат и чулки.

Вера взяла вещи, но ничего с ними не делала, - не раздевалась и не переодевалась.

Врач доставал что-то из медицинского шкафичка, - какие-то огромные щипцы, еще что-то подобное, и не оборачиваясь, спросил: готова, миленькая?

Она промолчала и дрожала, как дрожала их собака, когда ее отловила собачница, а Вера, выдрав от нее свою Динку, плача, несла домой. Динка не лаяла, не скулила, а тряслась вот такой крупной тряской.

Василий Ильич обернулся и посуровел: это не дело, миленькая моя, так мы с вами весь день проваландаемся! Давай, красавица,

давай, - он подошел к Вере и стал отдирать ее от стены, как давеча от от Лельки.

И приговаривал: ну и что, - первый раз! Все бывают в первый. У меня пациентки по пятнадцать раз делают и ничего, - живы-здо

ровы, чего и нам желают. Через пять минут ты, как новенькая будешь! Побежишь с подружкой кофе пить в кафе. У нас тут отличное кафе...

Он уже вел Веру к столу, покрытому клеенкой.

А она все спрашивала его: правда не больно? Правда?

И доктор откликался добродушно и уверенно: конечно, правда. Я, миленькая моя, неправды не говорю. Ложись-ка на столик...

А сам опять полез в медицинский шкафчик.

Вера стояла и смотрела на стол с потертой цветастой клеенкой, и думала, что клеенка, - это потому что кровь. Митиного мальчика...

Тут-то она и грянулась об пол. Врач обернулся, чертыхнулся, поднял ее, положил на диван, также застеленный клеенкой, и ударил раз и другой по щекам.

Она пришла в себя и удивилась при виде чужого мужика, склонившегося над ней. Что это? Кто? И сразу все вспомнила.

Нет! Никогда! Если она увидит ЭТУ КРОВЬ! она умрет или сойдет с ума... Нет!!