На его лице были написаны одновременно нетерпение и сдержанность. Зависит от того, куда посмотреть, подумала Джейми: на строгую правильную линию его красивого рта или в темные горящие глаза. Она не могла сделать свой выбор, чувствуя, что в темноте, окутавшей их двоих, идет незримая, но явная борьба.

Тут он наклонился к ней. У Джейми мелькнула сумасшедшая мысль, что он собирается ее поцеловать. У нее забилось сердце. Глаза широко распахнулись. Но он всего-навсего что-то сказал ей шепотом.

— Простите? — сказала она, покраснев. — Я не расслышала…

— Я сказал, что вы тут в безопасности: Всего метрах в пяти сотни две народу. Свет. Шум. Подождите минуту. — Потом добавил: — Пожалуйста.

— Зачем?

— Затем, что мне вдруг совершенно неожиданно захотелось поговорить, услышать чей-то голос. Затем, что, если вы уйдете, я буду вынужден вернуться туда, в это неистовое веселье, что называется, смешаться с толпой.

Его черные глаза были серьезны, но в голосе слышался сарказм. Напряженность между ними сразу исчезла. Она засмеялась.

— О нет, это смерти подобно!

— Иногда, — улыбнулся он, и словно свет зажегся в его глазах. Они по-прежнему были угольно-черными, гипнотизирующими, но стали неожиданно глубокими и теплыми. В них появилась загадочность и одновременно какая-то ранимость.

Джейми пожала плечами.

— Думаю что могу задержаться ненадолго…

Он протянул ей руку.

— Эдвард Рокфорд.

Его рукопожатие было сильным, кожа прохладной. Джейми вдруг показалось, что все это уже происходило, хотя, возможно, всего лишь во сне. Ощущение его руки было знакомым; она знала, что сейчас по ее руке побегут мурашки; память о его прикосновении жила где-то в глубине ее сознания.

Реальность вернула ее на место.

— Я Джейми Пейтон, — сказала она, поспешно отняв руку. — Итак, — парировала она, и в голосе ее послышались почти вызывающие нотки, — если вам все это так ненавистно, то что же вы тут делаете?

— У меня появилось такое чувство… — машинально начал он, но оборвал себя. Тряхнув головой, он начал новую фразу. — Я пришел сюда с друзьями. Это была их идея.

Интересно, что он собирался сказать, подумала Джейми. Но, может быть, лучше не знать об этом? Стараясь быть такой же сдержанной, она кивнула.

— То же самое со мной. Друг — вернее, сосед — дал мне билет, но я до последней минуты не была уверена, что пойду. Я была занята работой.

— А чем вы занимаетесь?

— Я рисую.

— Правда? А что вы рисуете?

Слова летали между ними, как птицы, щебечущие высоко в воздухе. Птицы перекликались тонкими нежными голосами, а где-то на горизонте собиралась гроза. Воздух стал плотным и заряженным электричеством. Раскаты грома были едва различимы: скорее ощущалась вибрация, чем слышался звук. Джейми кожей чувствовала — что-то надвигается. Это было смешанное чувство страха и ожидания. Она вела легкую и приятную беседу, а ее тело, каждый нерв, каждая клеточка были напряжены в тревожном ожидании.

— Абстрактные картины, — ответила она, не теряя нити разговора. — Большие полотна. Маслом. Иногда акварелью, но предпочитаю масло.

— Вы выставляетесь в какой-нибудь галерее?

— Есть несколько работ. Недавно у меня была персональная выставка, но не очень удачная.

Он поднял бровь, но не отвел взгляд.

— Зачем вы мне это сказали?

— То есть? — спросила она, скрестив на груди руки и сделав шаг назад.

Эдвард улыбнулся.

— Не пугайтесь. Я просто удивился, что вы добавили, что выставка была не особенно удачной. Уже то, что выставка состоялась — само по себе большое достижение. Я был бы чрезвычайно доволен…

— Меня мало волнует, были бы вы довольны или нет, мистер Рокфорд.

— Понятно. Но я был бы. Возможно, дело в публике, а не в художнике. Вам это не приходит в голову?

Она кивнула.

— Всякий раз, как я начинаю новую работу, — подтвердила она и улыбнулась, при этом взгляд ее тоже повеселел. Она тут же посмотрела в сторону. — Пожалуй, мне пора.

— Хотите продолжить работу в такой поздний час? Может быть, я уговорю вас поужинать? Выпить кофе?

— Нет. Спасибо, но нет.

— Почему нет?

— Потому что я так сказала.

Эдвард нехотя кивнул и посмотрел в сторону ярко освещенной галереи. Она увидела его застывший гордый профиль, жесткую складку на точеном лице. Странное желание охватило Джейми. Ей захотелось дотронуться до этого лица, разрушить маску самообладания, заставить повторить приглашение.