Я впервые видел, как кто-то бьет Петрова.

Джулиана выглядела чертовски сосредоточенной. Дочь шамана выполняла простую и ответственную работу, не тратя времени на спецэффекты. Когда рычащий майор попер носорогом, явно намереваясь сгрести даму в охапку и зашвырнуть куда подальше, чтоб не мешала, рыжая фурия вцепилась в его толстый корявый палец и что-то открутила. Пол содрогнулся: центнер отборного мата шмякнулся на линолеум. Припоздавший исчезнуть Шекель-Рубель уползал прочь, оглашая мир стонами, а у хитроумного Эльфа, подкравшегося к ангелу возмездия сзади, намечались сильные проблемы с будущим размножением.

Но Петров встал. Хрипло каркнул, прочищая горло. И, страшен и велик, двинулся на покорение Австралии. Я намылился было помочь шестому континенту, но моя кенгуру взялась за подручные средства. Пенная струя из огнетушителя, сорванного со стены, превратила майора в кружку пива. А донышко вышеупомянутого огнетушителя, войдя в контакт с петровским ухом, опрокинуло кружку на пол.

Вот, лежит, кряхтит.

– Let's go, Vlad.

Да, помощник из меня аховый. Ну ничего, зато на язык мы очень острые.

– Отдыхайте, мафиози, – говорит дикий человек-снегирь. – Не фиг было нас, крутых, свинчивать.

И мы с Джулианой оставляем поле битвы.

– Классный кон, – восхищается за спиной «квадрат».

Часа полтора мы с рыжей просидели в моем номере. Трепались «за жизнь», смеялись, когда я складывал фразы на диком пиджин-инглиш. Выяснилось, что Джулиана – коллега растерзанного Петрова. Лейтенант сиднейской полиции, инструктор по рукопашному бою. У нее есть муж, четырехлетняя дочь Дороти от первого брака, а фэнтези – это хобби. Пишет в свободное время, которого выпадает не так уж много. Профессиональной писательницей никогда себя не считала. Первый приз на «МакроНомиКоне» привел ее в изумление; здесь ей очень нравится, только она не понимает, как можно столько пить и еще что-то писать? Однажды читала нормативы смертельных для организма доз алкоголя с пометкой «not for Russians», но полагала это шуткой… Тут уж пришлось объяснять мне. Что писатель в жизни, писатель на конвенте и писатель за рабочим столом – это три разных человека. Что за работой практически никто из нас не пьет, а на кон люди приезжают оттягиваться. Что «bad gues», оскорбившие меня действием, на самом деле друзья-приятели, хотевшие всего лишь, чтобы я подписал договор и получил аванс (рыжая сказала, что ничего не понимает…), а я договор бы все равно не подписал (рыжая помянула загадочную русскую душу…), – но ей тем не менее спасибо…

Наверное, я мог бы уговорить рыжую остаться на ночь. Но это было бы лишним.

Я ни о чем не жалел.

Уже ложась спать, вдруг вспомнил слова Эльфа: «…под подушку ее класть надо!»

Серебряную Гарпию, значит. Под подушку. Вот же, блин, шутники!

Ну и ладно. А я возьму и положу.

По приколу.

Взял и положил.

Думал, неудобно будет, придется вытаскивать. Оказалось – ни фига! Даже удивиться толком не успел. Еще расстроился, что зря на утро водой не запасся. Холодненькой. Потом вспомнил про полный холодильник.

Пейте, дети, кока-колу, будет жизнь по приколу…

…Я и впрямь не сразу въехал, что заснул. Что чудо-грезы начались и, как обычно, Влад в объятиях Морфея спит и грезит наяву. Просто раньше я был голым, а сейчас я был одетым в теплый-теплый, мягкий-мягкий и почти не шелестящий темно-синий «Адидас», – у Годзиллы был такой же…

Мама моя суррогатная!

Весь хорей белым-белым снегом слетел с меня. Вокруг, хлопьями серого киселя повиснув на зарослях дрока, умирала ночь, кладбищем слонов возвышались холмы, обступив знакомую лощину, – а я действительно был одет в спортивный костюм. Во сне, куда привык являться нагишом! На ногах – растоптанные шлепанцы. На голове – бейсболка козырьком назад. А на левом плече, больно вцепившись коготками…

Повернув голову, я едва сдержался, чтоб не заорать.

На плече сидела Серебряная Гарпия. Ухмыляясь с отчетливым скепсисом. Маленькая, размером с канарейку, птица-девица демонстрировала полное отсутствие кариеса: кстати, легко обнаруживалось, что клычки у Гарпии заметно длиннее обычного… Обычного? Птица с клыками?!

– Снегир-р-рь дур-р-рак! – попугайски брякнул мой приз.

Ну, дурак. Зато в штанах. Ей-богу, гораздо удобнее, чем всякий раз заново искать одежду.

– Гр-р-рафоман! Бездар-р-рь!

– Не зарывайся, красавица, – погрозил я нахалке пальцем.

– Кумир-р-р! – согласилась птичка. – Кумир-р хр-р-ренов!..

Неподалеку, возле кустов шиповника, кто-то заворочался. Всхлипнул по-детски, потом засопел, но почти сразу дыхание спящего сбилось, сменилось выкриком: «…я! я задержу!!!»; человек резко сел, моргая, и вдруг на карачках кинулся ко мне.