И снова – загадки «божественного ветра»,

или

Еще немного о камикадзэ

В шумном токийском районе Кудан есть один тенистый парк, посреди которого расположен синтоистский храм, название которого известно всем японцам и многим жителям других стран Азии: Ясукуни дзиндзя – храм Ясукуни. Это – своеобразный некрополь для всех японцев, погибших в бою за свою страну в XIX–XX столетиях.

На дисплее, установленном перед входом в молитвенный зал, высвечивается прощальное письмо 29-летнего армейского капитана, который был убит под Ханоем в последние дни Второй мировой войны: «Я ясно видел божественную страну Японию и сто миллионов человек в Стране Императора, идущих вперед. Я был преисполнен чистой веры и твердой решимости сражаться». Частью храма является уникальный музей Юсюкан. На плакате, приглашающем посетителей войти в зал, написано: «Посмотрите правду о том, как Япония возродила себя. Вы будете охвачены чувствами, которые, несомненно, захотите передать младшему поколению, не пережившему трагедии войны». Музей призван передать дух храма Ясукуни.

Еще одна надпись у входа так объясняет назначение музея: «В истории было много неизбежных и вынужденных сражений, которые велись ради защиты этой страны и ради построения мира свободы и равенства, где каждый народ счастлив, независимо от цвета его кожи. Люди, которые пожертвовали в тех войнах своей драгоценной жизнью, почитаются здесь как души погибших солдат. Это делается для того, чтобы хранить память об их выдающихся военных заслугах и доблести». В залах музея демонстрируются многочисленные экспонаты времен Японо-китайской войны 1894–1895 годов, Русско-японской войны 1904–1905 годов и Второй мировой, нарочито названной здесь «Великой войной Восточной Азии». Коллекция музея огромна – она включает в себя около ста тысяч экспонатов: образцы техники, оружия, военной формы, личное имущество погибших солдат, их прощальные письма и другие предметы. В залах постоянно показывают документальные фильмы, прославляющие военную доблесть Японии. Во всех фильмах особо подчеркивается честь мученичества ради процветания государства. Так, в зале часто звучит записанный на пленку голос солдата, который готовится направить на врага свою самоубийственную торпеду кайтэн:«Кровь моего отца, деда и прадеда вопиет: «Убей заклятого врага!» Я слышу крик их крови».

Но голос 20-летнего солдата, который четко различается, несмотря на сильные помехи, многим почему-то кажется грустным и переполненным болью. Кажется, что время в храме Ясукуни и в залах музея Юсюкан остановилось и человек, попавший сюда, действительно оказывается в прошлом. Создается впечатление, что души погибших более чем двух миллионов солдат все еще сражаются. Да и сам храм Ясукуни регулярно оказывается в эпицентре борьбы, связанной с восприятием японцами и жителями соседних стран неоднозначных перипетий японской истории XX века. Дело в том, что храм посвящен памяти всех без исключенияяпонцев, погибших в войнах. В их числе – люди, официально признанные Токийским трибуналом военными преступниками, и те, кого считают таковыми японские левые, а также многие китайцы, корейцы, жители Мьянмы, Индонезии, Вьетнама, Малайзии, Филиппин… Поэтому споры вокруг этичности посещения храма премьер-министром Японии и прочими официальными лицами не утихают и по сей день. Действительно – ведь экспонаты музея Юсюкан и сопровождающие их объяснения рисуют картину минувших войн только глазами японцев. В музее нет ничего, что рассказывало бы о том, как относились к Японии и что думали о ней во время войн жители других стран мира.

Больше всего внимание посетителей приковывают к себе подлинники и точные копии самолетов и управляемых бомб пилотов-смертников и торпед кайтэн, управляемых людьми. У выхода из зала стоит своеобразная «книга отзывов» – компьютер, специально предназначенный для того, чтобы посетители могли написать о своих впечатлениях от увиденного. Один пожилой японец написал: «Мой сын вырос в Японии, которая находится в состоянии похмелья от мира и поэтому стала ленивой. Страна, которую вы так блестяще защитили, скоро растает». Другого мнения придерживается 19-летний студент колледжа: «У меня сложилось одно впечатление: все, что я здесь увидел, только прославляет войны. Меня это пугает». Все же как бы современные японцы ни относились к своему прошлому, образы молодых людей, сознательно пошедших на смерть ради… Здесь, на месте нашей очередной загадки, мы пока поставим троеточие, попытаться заменить которое неким вариантом ответа призвана данная глава нашей книги. Так вот, эти образы продолжают будоражить умы и сердца японцев – и не только их. Само слово «камикадзэ» продолжает жить своей, особой жизнью, нередко появляясь на страницах газет и журналов, на кино-, телеэкранах и мониторах. Этим словом падкие до аналогий журналисты нередко называют исламских шахидов, хотя, судя по опросам общественного мнения, большинство японцев, в том числе сами ветераны корпуса камикадзэ, считают, что было бы крайне несправедливо целиком отождествлять современных террористов-смертников, которые без разбора нападают на военные цели и мирных жителей, с летчиками-камикадзэ, совершавшими атаки на военные объекты. Однако безусловно и то, что их объединяет идея принесения в жертву собственной жизни ради сокрушения противника и некие идеалы, в массе своей далекие от сугубо материальных целей.

Итак, круг нашего повествования замкнулся. В последней главе нашей книги речь пойдет о новом Вызове, во весь рост вставшем перед страной Ямато уже в XX веке, и о ее ответе на этот вызов – явлении, словесное обозначение которого вошло практически во все языки народов мира. Если божественный ветер, разметавший когда-то корабли Хубилая, помнят за пределами Японии немногие, то кому не знакомо само слово «камикадзэ» и стоящий за ним образ человека, сознательно идущего на смерть ради своих идеалов (или некоего фанатика, одурманенного пропагандой, слепого орудия в руках поджигателей войны, или честного воина, обманутого политиками, – примеры отношения к этому явлению можно множить и множить)?

В главах, посвященных ниндзя, японским христианам и самурайскому идеалу, мы попробовали нащупать возможные ответы на вопрос, что же непосредственно определяло именно такой Путь этих людей, живших в достаточно отдаленную от нас эпоху. Здесь же мы попробуем на основании специальных исследований, а также дневников и писем самих камикадзэ, ответить на вопрос: чем был (или все же – что есть?) Путь камикадзэ и почему он вообще стал возможен? Было ли это возрождением бусидо или чем-то иным?

Для начала – небольшая историческая справка. Итак, после поражения в битве у атолла Мидуэй 4 июня 1942 года Япония начала терять инициативу в войне на Тихом океане. В течение 1943–1944 годов войска США шаг за шагом продвигались по направлению к японским островам, занимая оккупированные ранее японцами территории, а затем и захватывая заморские владения собственно Японской империи. К этому времени японские самолеты, особенно истребители, серьезно уступали в качественном отношении новым американским моделям. Из-за больших боевых потерь ощущалась нехватка опытных пилотов – система подготовки летчиков в Японии оказалась недостаточно эффективной в условиях тотальной войны колоссальных масштабов. Кроме того, из-за недостатка запасных частей и топлива (в результате неудач на море доставка топлива из заморских владений в метрополию стала проблематичной, а сама Япония, как известно, запасами нефти не располагает) проведение любой крупной авиационной операции стало для Японии практически невозможно.

15 июля 1944 года войсками США был захвачен стратегически важный остров Сайпан, а вскоре и остальные Марианские острова. В результате этого у дальней бомбардировочной авиации США появилась возможность наносить удары непосредственно по территории Японии. После падения Сайпана японское командование предположило, что следующей целью американцев будет захват Филиппин – из-за их стратегически важного расположения между Японией и захваченными ей источниками нефти в Юго-восточной Азии (в Индонезии).