– Значит, потопали туда, – сказал сержант, но подниматься не стал, а на пузе пополз вниз.

Спустившись, попали в чахлый лесок. Оглушительно затрещала сорока и вспорхнула, качнув тоненькую березку. У, паникерша!

Становилось жарко, низкорослые деревца почти не давали тени. Жесткий ворот камуфляжной куртки натирал шею. Давили лямки рюкзака. Егор глянул на часы – привал еще не скоро.

– Стоять, – поднял руку Дорош. – Жди.

Впереди вздыбился склон, поверху засыпанный щебенкой.

Егор скинул с плеча автомат и встал под березу. Прижался для упора спиной к дереву. Дорош, пригибаясь, влез на насыпь. Огляделся, пошарил у себя под ногами. Пошел вниз.

– Узкоколейка, – хмуро сказал он. – На карте ее нет.

– Может, заброшенная?

– Недавно ремонтная бригада прошла. Костыль новенький вбит. И мазут свежий.

Егор задумался, припоминая.

– Хлебокомбинат тут есть. В Петухово, как ветер с запада, всегда выпечкой пахло. Вроде еще какой-то заводик был, если не путаю.

– Или торфяники, – добавил Дорош и ругнулся.

Их маршрут лежал вдоль узкоколейки. Обойти ее не получалось, прижимали заболоченные леса. Пришлось идти рядом с насыпью, прячась за деревьями. Егор впереди, Дорош прикрывающим. Через полчаса послышались стук и клацанье.

– Тихо! – скомандовал сержант.

Проползла дрезина. В ней сидело шестеро.

– Проверяют, – пробормотал Дорош, глядя ей вслед. – Ну, благодарите вашего бога, что нам шуметь нельзя. А то рванул бы к едрене фене.

Подождали, прежде чем идти дальше, – не хотелось болтаться на хвосте у зейденцев. Егор лежал на боку, подперев рукой голову, и смотрел, как взбирается на дерево жук. Дорош вытащил кисет, помял в пальцах.

– Вот интересно, чего они возить собрались?

Егор пожал плечом.

– То-то и оно. Сидим там и ни хрена не знаем.

Сержант понюхал махорку, но курить не стал, сунул обратно в карман.

– Притомился?

Егор мотнул головой.

– Тогда встали.

Лес густел, над березами поднялись острые верхушки сосен. Узкоколейка то показывалась в просветах между деревьями, то скрывалась из виду. Снова проехала дрезина – в обратную сторону.

– Болотина кончится, и дальше я немножко знаю, – сказал Егор. – Мы как раз с того краю подходили. Думали штаб спрятать.

– Через два с половиной километра, – зашуршал картой Дорош.

Егор тоже хотел посмотреть, повернулся – и за спиной сержанта, на насыпи, увидел трех зейденцев. Один держал катушку с проводом, двое других навели на них винтовки.

– Ложись!

За дерево и сразу в сторону. Выстрелы захлестали по ветвям. Егор ссадил локоть о торчащий корень. Пальцы никак не могли справиться с курком, и, когда вспомнил про предохранитель, Дорош уже стрелял.

– Цел?

– Да!

С насыпи крикнули, на ломаном языке предлагая сдаться. Дорош пальнул на голос, и тут же ответили – брызнул щепой ствол.

Сержант вдруг матерно выругался, глядя на узкоколейку. Возвращалась дрезина.

– Значит, так, вали отсюда, – грубо сказал Дорош, стреляя короткими очередями. – Привет передашь вашему директору. Спасибо скажешь. Хорошее место для «Зарницы» выбрал. Гранату одну оставь.

Егор опешил.

– Ты еще тут? – оглянулся сержант. – Пошел!

– Но… – Егор не мог поверить, что должен уйти и оставить Дороша одного.

– Чего уставился, как девственница на… Приказ исполнять! Вон отсюда!

Егор снял с пояса гранату. Растопырил руки-ноги, точно механическая игрушка, и пополз назад.

Щелкало по листьям. Дорош огрызался. На той стороне уже не предлагали сдаваться. Грохнула граната – первая из трех. Загремела дрезина.

Ветки расходились и снова смыкались над головой. Егор приподнялся, прячась за молодым березняком, и тут с насыпи веером полоснули из автомата. Выхлестнуло щепу из-под руки. Толкнуло в спину – Егор не удержался и рухнул плашмя на тонкие деревца. Прикусил язык, чтобы не выдать себя криком.

Как больно, мамочка! Больно!

И как глупо – случайной пулей, на излете, когда Дорош уже остался.

Красные искры, вспыхнувшие перед глазами, погасли. Сквозь туман четко проступил ствол – белый, с черными отметинами. Егор ухватился за него.

Снова хлестнули из автомата, но уже в стороне, и неразборчиво крикнул Дорош.

Жгло под лопаткой, точно воткнули раскаленный прут. Хотел его выдернуть, но стоило повести рукой, и прут вошел глубже, заставив подавиться стоном.

Дорош стрелял все реже, видно, патронов оставалось мало. Но и зейденцы стали экономнее. Громыхнуло – в ход пошла вторая граната.