– Но… Я совсем не умею танцевать танго, – пробормотала та, завороженно глядя на изящно прорезанные, словно рукой искусного мастера, лепестки.

– Хочешь на «Фабрику звезд», а танцевать не умеешь? Ничего… Я тебя поведу! – прошептал мамун, дразнящим движением заправляя розу за декольте Ладиного платья. Черно-багровые лепестки хищно прильнули к белой коже, точно рана на груди.

– Нет! – отчаянно крикнула Ирка.

– Поздно, ведьма, она моя! – захохотал мамун.

Музыка расплескалась по комнате, и тягучий, как густой мед, женский голос из пустоты томно выдохнул:

– Эта ночь гонит сомненья прочь… и ты уж не поймешь, как закружило тебя танго в последний раз!

Точно сомнамбула, Лада вложила свою ладонь в покрытую гладкой шерсткой лапу.

– В этом танго без следа растворяется душа… – пел женский голос.

Мамун сгреб Ладу за талию и рванул к себе.

– Сегодня до рассвета ты танцуешь танго это/Ты танцуешь в последний раз!

– А-а! – пронзительно вскрикнула Лада – роза за ее вырезом выпустила длинные и острые, словно стальные, шипы, вонзившиеся Ладе в грудь. Алая кровь брызнула, как сок из проколотого граната. Точеные лепестки розы зашевелились… и вдруг поползли, переливаясь кольчатыми телами красно-черных червей. – А-а-а! – Лада завизжала, рванулась… Длинные острые когти захлопнулись вокруг ее руки, точно капкан на лапке глупой молодой лисички. – А-а-а! – Лада закричала снова. Обнимающая ее за талию лапа мамуна тоже ощетинилась когтями, острия, как ножи, прокололи платье и впились в бок. Кровь закапала на пол. – Пусти, пусти! – подвывая от безумной боли, кричала Лада, свободной рукой колотя мамуна клатчем по голове. Но мамун уже волок ее вперед танцевальным шагом…

– И преграды все круша,/В бесконечность сделай шаг… – яростно взвился женский голос.

Неистово хохочущий мамун закрутил кричащую девчонку вокруг себя – столб пламени вспыхнул посреди комнаты, пожирая ветхий ковер, портьеры, перепрыгнул на шкаф…

Огонь ударил в потолок…

– А! – Ирка шарахнулась, прикрывая голову от падающих сверху обломков.

Скрип разломанного дерева… и, раздувая пламя, хлынул морозный воздух. Сквозь дыру с оплавленными краями в комнату заглянула ночь и мелкие злые зимние звезды.

Огонь с гудением взвился, охватывая крышу. Сквозь колеблющиеся лепестки пламени Ирка видела, как непрерывно кричащую Ладу поднимает все выше… С хохотом мамун вскочил ей на плечи, и выросшие на его ногах острые шпоры ударили девчонку в бока. Ладин крик перешел в отчаянное ржание. Тело девчонки поплыло, меняя очертания… Белая кобылка с подвязанной бархатной лентой золотистой гривой взвилась сквозь огонь в дыру в крыше – и прямо в небо. На ней, по-цыгански цепко усевшись в седле с выложенной стразами монограммой «L», уносился в черные небеса черт-мамун!

– Ты проиграла, ведьма! – заорал сверху черт оставшейся в пылающем доме Ирке. – Этот огонь никакой водой не загасишь! – И он снова всадил шпоры в окровавленные бока кобылки. Лошадка жалобно, умоляюще заржала, запрокидывая голову, и помчалась, белым сполохом промелькнув сквозь черное полотно ночного неба. Только гроздь кровавых капель упала сверху, зашипела и растворилась в пламени пожара. Огонь торжествующе взревел, охватывая дом желто-оранжевыми щупальцами.

– Че-ерт! – злобно взвыла Ирка, бросаясь к дыре в крыше… в ответ снова загрохотал удаляющийся хохот и жалобное ржание.

Если она сейчас ринется в погоню, что будет здесь? Даже если Ладина мама опять на смене, где-то внизу должен спать этот… папа номер пять, который в трусах и с газетой!

Ирка ринулась к лестнице и по источающим черный дым ступенькам помчалась вниз.

– Ладка! – заорал из комнаты сонный мужской голос. – Гарью пахнет! Ты что, пожар устроила, зараза?

«Вот и папа номер пять голос подал! – врываясь на кухню, недобро подумала Ирка. – Почему для некоторых, что бы ни случилось, обязательно ребенок виноват? А хоть и в самом деле виноват – это еще не повод так орать!»

– Ладка, заснула? Тут дым! Вызывай пожарных со шлангами! – надрывался голос.

– Много вам помогут шланги против колдовского огня! – фыркнула Ирка, распахивая дверцу холодильника.

Сейчас все очень просто: будет в холодильнике один продукт – уцелеет Ладин дом и папаша склочный тоже! Не будет…

Ирка яростно рылась в холодильнике. Мясной фарш вывалился на пол бурой лепешкой, с глухим стуком посыпались мерзлые куриные ножки, со звоном вылетела масленка, выкатилась с верхней полки и разлетелась вдребезги бутылка водки. В кухне резко запахло спиртом.

– Ты что там делаешь, Ладка? – заорали из комнаты, и в кухню влетел толстый кривоногий мужик в пестрых семейных трусах.

– А газета где? – мазнув по нему взглядом, через плечо бросила Ирка.

– Ты не Лада! – содержательно высказался в ответ мужик.

Ирка лишь молча выкинула из холодильника какую-то кастрюлю… В глубине лаково блеснул белый гладкий бок пакета.

– Есть! – выдохнула Ирка, хватая пакет и бросаясь обратно к лестнице.

– Где Ладка? – только и успел охнуть мужик в трусах, когда Ирка пробегала мимо.