И она бежала. Как раненый солдат с поля боя, побитая, но не сломленная. Выжившая в неравной схватке с тем, кого считала целым миром, и который пошел на нее войной.

Простить? Понять? Вытерпеть?! Не в этот раз. Больше никогда!

Она решила все за мгновение. В то самое, когда увидела в синих глазах бешеный блеск дикого зверя.

Она терпела и сносила все девять лет, отчаявшись вернуть утраченное, надеясь на чудо и не решаясь сделать единственный шаг к отступлению. А сейчас не просто шла, но бежала, стремительно, без оглядки, не сомневаясь и не задумываясь о последствиях. Она знала, что он будет ее искать, Максим был бы не Максимом, если бы не сделал этого, но она была уверена, что не вернется. И никакие убеждения не смогут вынудить ее изменить решение.

Она бежала от того, кого любила, но которого не знала. От того, с которым больше не могла терпеть, прощать и быть виноватой. Синдром вины растворился в ней, сойдя на нет в тот момент, когда Максим перешел дозволенную грань. В одно мгновение превратив хрупкий хрусталь доверия в осколки преданной любви.

Оказывается, и у ее ангельского терпения был предел.

Она никому ничего не сказала. Даже Ане. Подруга бы накинулась на Максима с кулаками, не взирая на то, что была ниже него на целую голову. Она бы утешила и помогла, Лена знала это, но она не смогла бы скрыться у нее от мужа. Только не там. Даже чета Колесниковых была не осведомлена, что задумала их невестка. Она знала, что Лидия Максимовна будет расспрашивать ее о том, что случилось. А вспоминать весь ужас, что ей пришлось пережить… Она не готова была оказаться в том кошмаре воспоминаний снова!

Андрей… У нее оставался, казалось, единственный шанс на то, чтобы спастись. Именно у него, в том, что он поможет ей, она ничуть не сомневалась. Но наивно было полагать, что Максим не найдет ее и там.

Она хотела скрыться от него, спрятаться, убежать. Куда угодно, только бы быть уверенной в том, что он не найдет ее. Она не готова была видеть его, тем более разговаривать с ним или терпеть его прикосновения после случившегося, хотя он и старался ее не касаться в эти дни.

Она желала лишь одного — сделать все возможное для того, чтобы он не нашел ее.

В один день она рассчиталась с работы, услышала недоуменные возгласы в ответ на свое неожиданное заявление и настойчивые предложения остаться, которые решительно отклонила. Получив заработанное, забросила все самое необходимое в дорожную сумку… и ушла. Куда глаза глядят. На вокзал.

А сейчас, когда разгоряченный недавними событиями мозг, стал воспринимать окружающий мир, она задумалась о том, что сделала. Опрометчиво? Глупо? Безрассудно? Но она не могла иначе! Все внутри нее горело от боли и обиды, рвалось наружу, чтобы раствориться в море обид еще одной каплей несбывшихся надежд, поломанных желаний и преданной любви. Любви, которую она так и не смогла спасти.

Она ничуть не сомневалась в правильности своего поступка. Она знала, что, наверное, впервые за эти годы поступила именно так, как должна была поступить.

Пассажиры вагона, несущего ее прочь от прошлой жизни в едком аду, казалось, и не обращали внимания на девушку, свернувшуюся комочком боли у окна и закрывшую глаза. У них было слишком много своих забот и проблем, чтобы быть причастными к чужому горю.

Поэтому, когда Лена услышала звонкий женский голос, обращенный к ней, вздрогнула от неожиданного вторжения в свои мысли и стала озираться по сторонам в поисках говорившего.

— Хотите яблочко?

Лена обернулась на голос, приподнимая брови. На нее взирала невысокая женщина лет шестидесяти на вид, с пучком черных, уже поседевших волос и с улыбкой на пухлых губах.

Она, улыбаясь, протягивала ей красное яблоко, вроде бы обычный жест, ничем не примечательный, но Лена смущенно потупилась и отрицательно покачала головой.

— Держите, — указала женщина на свою ладонь, — угощайтесь. Сладкие, со своего огорода. В этом году уродилась у меня яблонька.

Слабо ей улыбнувшись, Лена робко взяла яблоко в руки.

— Спасибо.

— Да не за что, — отмахнулась та и, откинувшись на спинку сиденья рядом с Леной, посмотрела в окно. — А вы к нам в края какими судьбами, если не секрет? — спросила она вдруг.

Лена испуганно посмотрела на нее, сильнее сжав яблоко в руках, но, не выдержав пытливого, казалось, все замечающего взгляда, опустила глаза.

— А почему вы решили, что я… неместная? — проронила она.

— Так у нас чужаков издалека видно! — воскликнула женщина так, словно это было очевидно. — Да и знаю я всех в нашей деревне. Мы с ними в одном вагоне часто ездим, а вас я здесь впервые вижу, — наклонив голову набок, с любопытством рассматривая Лену с головы до ног, задумчиво проговорила незнакомка.

Лена грустно улыбнулась и, ничего не ответив, посмотрела в окно.

— Что, — подала голос соседка по вагону, — родственники, может, там? Или подруга? — пожала она плечами.

— Нет у меня родственников, — со вздохом сказала Лена, словно признаваясь в чем-то интимном.

Женщина, казалось, смутилась.

— Простите, я не хотела вас задеть. Я не со зла, — начала оправдываться она, подсаживаясь ближе. — А что же вас в наши края-то занесло? Вы девушка, сразу видно, городская, не место вроде бы там…