Разве могла она предполагать, что когда-нибудь застынет на пороге именно этого дома, стеснительно и испуганно пряча глаза, устремляя их в пол?!

Сжала сумочку до побелевших костяшек пальцев. Вздохнула, набирая в грудь больше воздуха.

Не успела постучать. Дверь внезапно растворилась сама.

На пороге появилась Лидия Максимовна с застывшим на лице выражением изумления и шока.

— О, дорогая моя! — воскликнула она, протягивая к Лене руки и обнимая девушку за плечи. — Леночка! Что же ты стоишь?! — укоризненно проговорила она, обнимая ее за плечи и прижимая к себе. — Хорошо еще, что Саша заметил машину, а то так и стояла бы, пока не замерзла, — в е голосе слышался явный упрек, но Лена была настолько счастлива слышать его звонкое звучание, что лишь улыбнулась и прижалась к свекрови сильнее, желая ощутить теплоту материнского тела и спокойное размеренное биение ее сердца.

— Простите, — промолвила Лена, закрывая глаза и утопая в мягкости и тепле. — Я хотела постучать. Правда.

Та сжала ее в объятьях и поцеловала в лоб.

— Моя дорогая, — прошептала она с нежностью. — Леночка… Пойдем со мной. Пойдем в дом, — проговорила женщина, увлекая Лену за собой в тепло и уют дома, в котором девушка надеялась найти приют.

Едва лишь за ними захлопнулась дверь, Лена почувствовала умиротворение и покой.

Вот она и дома.

— Лида, кто там?

Александр Игоревич появился в гостиной из библиотеки, с книгой в одной руке и с очками в другой.

— Это Леночка, Саша, — крикнула женщина, не выпуская невестку из своих объятий, и обернулась к мужу.

— Лена?… — переспросил свекор неуверенно.

Кажется, удивлен, отметила про себя Лена. Посмотрела на него.

— Здравствуйте, — проговорила она тихо. — Простите, что я без предупреждения, просто…

— Поставь чайник, Саша, хорошо? Будем чай пить, — мягко перебив Лену, обратилась Лидия Максимовна к мужу. — Ты же не против чая, родная? — спросила она у Лены, по-прежнему удерживая ее за плечи, будто та могла упасть.

Не в силах ответить Лена просто кивнула.

— Вот и отлично. Я как раз испекла булочки с яблоками, — она улыбнулась. — Как ты любишь.

Лена улыбнулась в ответ и прикрыла глаза.

Спокойствие. Умиротворение. Покой. Приют. Нет боли…

— Что-то случилось? — обеспокоенно проговорила Лидия Максимовна, помогая Лене снять пальто. — Почему ты без Максима?

Лена передернула плечами и, стараясь не смотреть свекрови в глаза, сказала:

— Он на работе.

— И он отпустил тебя одну? — удивилась женщина.

— Он не знает, — виновато опуская глаза, выдавила из себя девушка. — Не знает, что я приехала к вам.

Лидия Максимовна поджала губы и понимающе покачала головой.

— Тогда, может быть, стоит ему позвонить? И сказать, где ты находишься? — предложила она.

Лена активно замотала головой.

— Нет, нет, не стоит, — подняла на женщину умоляющие глаза. — Не сейчас, пожалуйста. Я сама потом позвоню ему.

Внимательный взгляд приковал девушку к месту так сильно, что она не могла двинуться, словно парализованная. Сердце застучало где-то в затылке, а боль в висках удушала.

— Как знаешь, — проговорила Лидия Максимовна тихо. — Просто, — она опустила голову, уставившись в пол, — ты же понимаешь, что Максу это не очень понравится.

О, она понимала! Как никто другой понимала это!

Но разве это что-то меняет?! Она все равно уже здесь.

Здесь она чувствовала себя, как дома. Здесь дышалось легче и свободнее, и боль не сдавливала грудь от несказанных вслух слов и невыплаканных рыданий.

Здесь жила семья. Здесь, а не в той одинокой, пустой, дорого обставленной квартире, куда она каждый день приходила ночевать.

Там жили двое, муж и жена, заверенные в своем положении штампом в паспорте. Муж и жена, чужие друг другу, непонимающие друг друга, за девять лет так не нашедшие времени, чтобы поговорить.

— У вас что-то произошло?… — осторожно спросила женщина

О, да, произошло! Девять лет назад!

— Нет, — произнесла девушка, глядя в сторону. — Все по-прежнему…

Лидия Максимовна тяжело вздохнула.

— Именно это и пугает. То, что все по-прежнему, — взяла ее за руку. — Пойдем, выпьем чаю и поговорим.

Лена кивнула и двинулась вслед за свекровью.

Приготовили чай, взяли корзинку с булочками и пошли в гостиную. Александр Игоревич отказался к ним присоединиться, сославшись на то, что не хотел бы вмешиваться в женские разговоры. Лидия Максимовна весело упрекнула его за это, а Лене на ухо прошептала, что тот бывает чертовски прав.

Им с Леной действительно нужно было поговорить наедине. Наверное, никто не смог бы понять Лену лучше, чем мать Максима, которая знала сына, как облупленного.