Стоял полный штиль. Давно скрылся за кормой Севастополь, и прошел справа по борту далекой песчаной полоской низкий Тарханкут с башенкой-маяком — последний лоскуток Крыма.

И уже открылся вдали столбиком-спичкой основной Тендровский маяк.

Команда обедала на боевых постах, когда сигнальщик крикнул:

— Справа пятнадцать... Силуэт корабля и дым!

Сигнальщик торопился и пропустил в докладе слово «градусов».

Справа пятнадцать — это значит совсем немного, на пятнадцать градусов правее носа, чуть-чуть в сторону от мысленно проложенной линии курса.

Как представить, что было потом?

Полный ход на сближение с горевшим судном. Гибель канонерки «Красная Армения». Спускаемые шлюпки... Спасательные круги... Люди за бортом в масляной воде...

И самолеты Ю-87. Новейшие одномоторные пикирующие бомбардировщики. (В этот воскресный день черноморцы впервые встретились с ними.) Еще неделю назад они бомбили английские крейсера в Средиземном море.

Полный ход. Форсаж главных машин, и бешеная стрельба из всех видов оружия вплоть до главного калибра. (Зенитных скорострельных автоматов и новейших по тому времени зенитных орудий на «Фрунзе» не было. Были старые лендеровские пушки.)

Самолеты падали и падали в крутом пике. И успевали, бросая бомбы, уходить из огня устаревших для их скоростей зениток и снова падали, ревя на форсаже моторами. Вот уже разрыв близко от кормы... Доклады о пробоине и повреждениях, и молчание зениток на юте. Только одинокий стук пулеметов — длинный, до конца ленты.

Потом смерть комиссара эсминца Золкина Дмитрия Степановича. Он спокойно и несуетливо спускался с мостика, шел под огнем широким морским шагом, чтобы проследить за затоплением носовых артпогребов. И гибель капитана 1-го ранга С. Н. Иванова. (Он вез черный портфель с документами и планом высадки григорьевского десанта.)

Потом взрыв бомбы рядом с мостиком... Вышедшие из строя системы управления и связи. Тяжело раненный командир корабля В. Н. Ерошенко, и легко — адмирал Владимирский. И цепочка матросов, которую ставит адмирал, чтобы передавать голосом команды в машинные люки. Он сам командовал с палубы.

И толчок о грунт. Широкоскулый буксирный пароходик ОП-8 с задымленным флажком вспомогательного флота подошел к эсминцу и пришвартовался за трубу корабля. Прямо за трубу.

Огонь единственного пулемета буксира... убитый пулеметчик... И бомба в корму...

Так заканчивался этот далекий воскресный день 21 сентября 1941 года на Черном море в районе Тендровской косы, где покачивается сейчас в волнах бакен-ревун и стоит недалеко от погибшего корабля рыжая старая сигара.

Моряки плыли к косе. Раненых подбирали шлюпки.

Последними притопленный буксир покинули адмирал и командир корабля. Адмирала забрал торпедный катер. Человек в мокром кителе с широкими шевронами флагмана на рукавах — единственный, который точно, на память, знал план, время и точку встречи отряда высадочных средств с кораблями севастопольского десанта. Десант должен был состояться!

Арсений Рябикин, наш спец. корр.

Вероятно, это прозвучит парадоксально, но я смею утверждать, что ландшафты пустынь относятся к числу самых многоликих, самых фантастических и даже красочных на земном шаре. Пустыни, которые многие из нас представляют себе скучными и однообразными, по многоликости могут поспорить даже с лесами. Лесам они, пожалуй, уступят. Но только лесам. Нитундра, ни степь, ни саванна сравнения с пустыней не выдержат.

Мне довелось побывать в Каракумах, Кызылкуме, на Устюрте. Но тот, кто хоть раз увлекся красотою и своеобразием пустынь, не может не мечтать о Сахаре — величайшей пустыне нашей планеты. И я тоже мечтал увидеть Сахару. Но с Сахарой мне не везло. Несколько раз я пролетал над нею, направляясь в Черную Африку, однако все перелеты, как нарочно, происходили ночью, и лишь однажды я увидел западный, упирающийся в Атлантический океан край Сахары, размытый зеленоватым лунным светом.

Планета наша не торопится раскрыть все свои тайны. Тайну или загадку пустынь — тоже. Почти все пустыни земного шара хранят следы былой буйной жизни — некогда они были зелеными и обильными влагой. Какие силы изменили природные условия?.. И как приспосабливались люди к новой обстановке?..

Удивительная эта пустыня, Центральная Сахара. Человек появился в ней еще в палеолите, а сейчас она относится к числу наименее заселенных районов планеты. Пустыня, которая то наполнялась водою и зеленела, то высыхала и желтела. Пустыня, в которой жизнь и смерть теснили и сменяли друг друга. Несколько тысячелетий назад талантливейшие художники украсили Сахару удивительными фресками. В наши дни Сахара некоторое время служила атомным полигоном. В Сахаре возникали и гибли античные и средневековые города. В 20-х годах XX века человеческий гений угадал в Сахаре нефть, а в 50-х годах в пустыне вспыхнули оранжевые факелы над газовыми скважинами, появились нефтяные вышки и новые поселки... Любая из этих страниц долгой истории Сахары чрезвычайно сложна для понимания. Осмыслить их одному человеку не по силам, но не интересоваться ими, по-моему, невозможно.