Позволю добавить и некоторые свои соображения. Допустим, проект усовершенствован. Представим себе, что на дамбе пролива Невельского установлены сверхмощные насосы, мало того — сплошными плотинами закрыты проливы Лаперуза и Сангарскдай. Поступающее с юга в Японское море теплое Цусимское течение благодаря этому смогло «дотянуться» до Охотского моря". Казалось бы, что лучше? На 10 — 11 градусов потеплеет климат побережья, далеко к северу поднимутся пшеница, фруктовые деревья, в Японском море и частично в Охотском исчезнет мешающий навигации зимний лед.

Но природа — комплекс исключительно сложных взаимозависимостей. В холодную половину года резко возрастет перепад температур, а следовательно, и давлений между потеплевшим Охотским морем и северо-востоком Азиатского материка. Усилит свою работу так называемая «тепловая машина» второго рода: материк — океан. Значит, усилится северо-западный зимний муссон, который закует Охотское море в более мощную, чем прежде, ледяную броню. Получается парадокс — «утепляя» климат, мы спускаем с цепи холод. Вот насколько сложными, противоречивыми могут быть последствия сдвига одного ведущего природного фактора. Вот насколько затруднена их оценка.

Вернемся теперь к проекту переустройства Сахары. Он, кстати, относится к одним из самых глобальных, так как сопряжен с изменением географии всего Африканского материка (проект Зергеля). Предполагается перекрыть ущелье Стэнли-Гил в низовьях реки Конго. Через год-два на месте джунглей бассейна Конго образуется исполинское море. Еще через год-другой река Убанги под напором прибывающей воды повернет вспять, сольется с Шари, и на месте озера Чад возникнет еще одно море. Оттуда вода частично самотеком, а кое-где с помощью насосных станций может быть двинута через Сахару. Образуется параллельная Нилу река, которая впадет в Средиземное море в заливе Габес (Тунис). Значительная часть Сахары превратится в цветущий оазис.

Красивый инженерный проект, хотя в жертву ему пришлось бы отдать десятую часть Африки, затопленную новыми морями. А каковы будут физико-географические последствия, помимо предусмотренных? К сожалению, рассмотреть их пока можно только в общих чертах. Превращение пространств Сахары в цветущий оазис сопровождалось бы резким увеличением расхода тепла на испарение и резким уменьшением нагрева атмосферы от подстилающей поверхности. Как результат, замечает в этой связи видный советский географ Б. Л. Дзердзеевский, «это обязательно отразится на переносе тепла и влаги и, следовательно, на погоде и климате в других местах».

А конкретней? Неизвестно. Пока неизвестно.

Близится время, когда климатическая машина планеты будет изучена гораздо лучше и появится возможность сложного моделирования процессов с помощью электронных машин. Удастся, так сказать, мысленно обыгрывать различные варианты изменений. И отбирать наилучшие, до поры до времени ничего не трогая в природе. Но это не единственный путь.

Как справедливо недавно заметил советский исследователь П. М. Борисов, если человек надумает вмешаться в природные климатические процессы, то будущее, несомненно, будет принадлежать тем проектам, которые основаны на воссоздании природного пути, по которому происходило изменение климата в прошлом.

Сейчас палеоклиматическими исследованиями охвачена почти вся поверхность земного шара. Наибольший интерес для нас, понятно, представляют материалы о сравнительно недавнем прошлом Земли. Так, например, установлено, что на территории современной Туранской низменности, Таримской и Джунгарской впадин 30—50 миллионов лет назад существовал обширный водный бассейн. Климат Восточной Сибири, Монголии и Дальнего Востока был благодаря этому мягче. Лето восточного побережья Евразии (Камчатка, Сахалин, Приморье) было влажным, умеренно-жарким (22—24° С), зима сухой и прохладной (6—10° С).

Обильные летние осадки способствовали развитию широколиственных и даже (в нижнем ярусе) вечнозеленых растений.

Я не предлагаю создать в Азии искусственный водоем, равный по площади трем-четырем Каспиям: в современных условиях трудно восстановить климаты, которые существовали на Земле десятки миллионов лет назад. Я лишь хочу продемонстрировать те возможности, которые приоткрывает для нас метод палеоклиматических реконструкций.

И в этом смысле многое обещает воссоздание климатического прошлого Сахары. Ведь оно не отделено от нас миллионами лет; еще на памяти людей Сахара была совсем не тем, что сейчас. Иначе говоря, климат влажной и цветущей Сахары мы можем считать почти что современным климатом. Это очень ценно.

Во-первых, это ценно тем, что следы недавних изменений мало стерты временем, и нам сравнительно легко выяснить обстановку, которая господствовала тогда на Земле и которая наделяла Сахару жизнью. Во-вторых, нам легче воссоздать эти условия, если окажется, что в других районах суши они не были сопряжены с ухудшением климатической обстановки. Так, судя по имеющимся данным, десятки тысяч лет назад в Африке не было тех обширных морей, которые должны возникнуть по проекту Зергеля. Значит, теоретически возможно превратить Сахару в оазис, не поступаясь десятой частью Африканского континента.