Федина незаметно скользнула из-за кустов, глянула зло, словно кто-то был виноват в том, что она не нашла Инвера.

«Как же она одна!» — успела сообразить Юля, но Олег Павлович и сам догадался, что Федину одну в лагере оставлять нельзя. Так же как и Инверу идти обратно одному не стоит.

— Царицын, Харина, пойдете с ними. Ира, когда ребята уйдут, ты останешься с Настей.

— Какое! — возмутился Мишка. — Я рюкзак понесу! — И он снова попытался приподнять рюкзак, но взлетев на воздух, тот плюхнулся обратно, отдавив Царицыну ногу.

— Понесешь, когда вернешься. Смените Ткаченко с Даушкиным. — На Мишкины страдания Олег Павлович даже не посмотрел. — Ребята, собирайтесь. Ира, засеки время. Через час надо сделать пятиминутную остановку.

Харина хмуро кивала. Она не понимала, что происходит, почему выбрали именно ее. Но это было необходимо. Олег Павлович видел, что в группе зреет очередной скандал, и только так он мог хоть как-то разрядить обстановку, убрать самых взрывоопасных, Инвера с Настей, присоединив к ним нейтральных, Мишку и Иру. Если бы Мустафаев или Федина остались, новых разборок вряд ли бы удалось избежать.

— Как же мы пойдем одни? — Лицо Фединой все больше мрачнело.

— А вы Царицына вперед пустите — прямиком куда надо и попадете! — довольно хмыкнул Сережка.

— Я тебя сейчас самого пущу! — сжал кулаки Инвер.

— А чего я? — не догнал Мишка.

— Струсил, что ли? — дернул бровью Даушкин. Кажется, ему доставляла удовольствие эта игра. — Сбегай, освежись еще!

— Да пошли вы! — Мустафаев вскинул свой рюкзак на плечи, с раздраженным щелчком закрепил поясной ремень. — Чего застыли? — повернулся он к опешившим девчонкам. — Сказано идти, значит, идем! Шевелись! — накинулся он почему-то на Федину. — Или тебе уже дождь не дождь?

Мустафаев зашагал вверх, ногами яростно разбрызгивая жижу на дорожке. Петро дернул за куртку Мишку.

— Царек, идешь замыкающим!

Мишка мелко закивал, оглядываясь. Он не помнил, где бросил рюкзак. Мимо пробежала Ирка. За своим рюкзаком ей надо было спуститься вниз.

— Харина, — Юля пыталась поймать подругу за руку, но та дернулась, не давая себя задержать. — Ты там не потеряйся. Держись Царицына.

Ирка остановилась, лицо ее странно перекосило. Она вдруг всхлипнула и разревелась.

— Он ведь умрет, — ткнулась она носом в мокрый рукав куртки. — Что мы будем делать? Тут же на сто километров вокруг никого, одни бурундуки. И сотовые не берут.

— Не придумывай того, чего еще нет, — жестко оборвала ее Бочарникова. Сейчас было не время возиться с чувствами и переживаниями. — Все будет хорошо.

— Это из-за твоего дурацкого дневника! — Харина задрала лицо, но остановить слезы не могла. — Зря только шум подняли. Подумаешь, какая-то тетрадка. Федина права: нечего было ее с собой брать. Тоже мне — писатель!

— Хватит реветь! — разозлилась Юля, разворачивая рюкзак подруги так, чтобы было удобней надевать. — Чего теперь-то об этом говорить? Чего было, чего не было! Случилось и случилось! Иди отсюда! — Она сама уже жалела, что произошла вся эта история с дневником. Жалела, что так повела себя, когда увидела сгоревшую тетрадь. Все могло остаться нераскрытым. Это она понимала лучше Хариной. И не надо было ее лишний раз в этом упрекать. Она сама себя прекрасно могла в этом обвинить. Но делать этого она не собиралась. Утренний скандал к сердечному приступу не имеет никакого отношения.

Рюкзак был надет. Бочарникова стукнула ладонью по натянутому брезентовому синему боку. Ирка опустила голову, немного прошла вперед, остановилась.

— Как вы тут будете одни? — Она быстро спустилась обратно, во все глаза посмотрела на подругу.

— Мы-то тут при чем? — удивилась Юля. Она не понимала, о чем тут можно говорить. — Это вы уходите!

— А вы остаетесь! — Ира всплеснула руками. Это же так просто! Они в два счета дойдут до этой реки, переберутся через нее, поставят палатки, и единственной их заботой будет ждать. В то время как оставшиеся будут брести, тащить тяжелый рюкзак. А вдруг с Палычем опять что случится?

— Уходи! — оттолкнула подругу Юля. — Мы скоро вас догоним. — Она ни на секунду в этом не сомневалась. Сложности в дороге не было никакой.

Харина растерянно кивнула, сделала несколько шагов вперед, остановилась.

— А ты не обидишься? — громким шепотом спросила она. Ответить Бочарникова не успела, сверху на них свалился Мишка. Его еще перекошенное после укуса лицо было тревожно.

— Ну что, пошли, что ли?

Не дождавшись ответа, Ирка махнула рукой и зашагала вверх, Царицын пристроился сзади.