Княжна, недоумевающее посмотрела на лягушонка:

— Что? — грозно поинтересовалась она.

— О, прекрасная княжна, — нашелся Михей, зажимая нос и отчаянно гундося. — Ты нашла меня, нашла своего принца!

— Ах, принц, — кокетливо захлопала глазками Леля. — Я вас сейчас поцелую! И вы вновь станете человеком.

Больше всего Михею сейчас хотелось стать кувшином медовухи, но он мужественно переборол свое желание.

— Да, моя прелестница! Я стану человеком, и женюсь на вас, моей спасительнице!

— Ах, — княжна затрепыхала ресницами еще активнее.

Как она не могла понять, что голос исходит не из лягушки в её руках, а из кустов слева, я понять не могу по сей день. Видно, мечтательность как-то нехорошо бьет по мозгам.

— Только, — продолжал Михей. — Расколдовывать меня нужно особенным образом. Ты должна поцеловать меня, затем отпустить и закрыть глаза. Досчитай до двадцати, и я встану перед тобой добрым молодцем!

— Точно встанете, принц? — подозрительно осведомилась княжна. — Так давайте же заключим с вами устный договор о намерениях.

— Что? — подавился Михей, отхлебывающий в это время из фляжки. Как уже говорилось ранее, княжна была все-таки княжной, а потому воспитание тоже оставило тяжелый отпечаток на её образе мыслей. Девица могла быть глупа, как березовая чурка, однако своего никогда бы не упустила.

— Вы, принц, прямо здесь и сейчас поклянетесь своими бородавками, что по превращению моими усилиями вас в человека, немедленно берете меня за руку, идете и женитесь!

— А… э… конечно же, о моя прекрасная избавительница! — совладал с собой Михей. — Я сам не мог бы и мечтать о подобном, слишком уж вы прекрасны!

— Принц, — подозрительно ласково попросила Леля. — Клянитесь. Я жду. А то не поцелую.

— О нет! — драматично взвыл Михей. Клясться ему почему-то не хотелось. Видно, из мужской солидарности к бедному лягушонку, уже полузадохшемуся в нежных, натренированных тыквами, ручках княжны. — Прекрасная дева, не бросай меня на верную погибель в пучинах этого болота!

— Женишься? — надоело ждать Леле. Она показательно встряхнула лягуха. Тот слабым голосом квакнул, но дергаться не решился.

— Женюсь! — отрезал Михей.

— На мне? — дотошно уточнила княжна.

— На вас, о свет сердца моего, — томно вздохнул мужчина, вспоминая красотку, с которой провел последнюю ночь.

— Сразу после превращения? — гнула свою линию княжна.

— Да хоть прямо сейчас! — взвыл Михей, которому уже изрядно надоела вся эта возня. Он уже был готов жениться хоть на лягушке.

— Целую, — честно предупредила княжна. В точности выполнив указания Михея, она принялась считать до двадцати. Несчастный, обретший наконец свободу, лягух прополз немного, и замер, находясь в настоящем обмороке. Михей, выпрыгнувший из кустов, деликатно отпихнул его подальше, и предстал перед княжной во всем своем сомнительном великолепии многолетнего запоя, перешедшего уже в жизненную философию. Леля придирчиво осмотрела предложенное, и выдала суровый вердикт:

— Не похож.

— На кого? — изумился Михей.

— На принца — уперла руки в боки княжна.

— Так я ж лягушкой сколько времени был! — взвыл Михей, почувствовавший, что гениальный план дает сбой.

— Ладно, — смилостивилась княжна. — Пошли жениться.

— О, моя высокородная зано… зазноба! Не пристало ли нам сперва зайти к вашему батюшке, дабы испросить его, отцовского, дозволения и благословения на наш брак? — на самом деле героя интересовал лишь размер приданного, но он благоразумно решил об этом княжне не сообщать.

— Дело говоришь, — решила та.

В общем, князь и на этот раз повел себя весьма флегматично. Он сказал, что раз дождалась княжна своего принца, вот пусть за него замуж и идет, а приданое княжны получит лишь первый ребенок, родившийся у новобрачных. После свадебного пира, коий отыграли весьма скоро, Михей страстно замычал, и поволок княжну в спальню, ибо выпил столько, что за женщину ему сошел бы и сундук.

Прошло два месяца. Долгожданный наследник все никак не желал образовываться. До княжны медленно доходило, что возлюбленный её как бы и не совсем принц. Последними каплями стали две девицы, не самого скромного образа, коих притащил домой Михей. Громко хлопнув дверью (о головы незадачливых изменников), Леля вернулась к батюшке, и предалась печали. Пыталась даже повеситься от тоски, но потолочная балка не выдержала и переломилась пополам.

Итог, как ни странно, был в чем-то даже счастливым. Ибо через пару дней в терем заявился мокрый и подозрительно зеленоватый юноша, который сообщил, что является на самом деле заколдованным лягушачьим принцем. А поскольку там, на пруде, клялись именно его бородавками, то княжна, как честная женщина, обязана выйти за него замуж. Ибо в человеческом облике подданные его просто не понимают. Новую свадьбу делать не стали. Народ итак знал, что Леля расколдовала-таки принца, и выскочила за него замуж. А потому, пару благословили, и отправили в принцев пруд. Новобрачные поцеловались… и оба превратились в лягушек. Кстати, из княжны она получилась вполне себе миловидная, и принц даже по-настоящему в неё влюбился.