— Я должна объяснить то, что произошло… свое поведение прошлой ночью…

Ранаверн с удивлением смотрел, как поникли ее плечи, как с каждым словом словно ниже опускается прелестная головка, и уже хотел обнять, успокоить, но Катарина заговорила вновь:

— Вчера я собиралась покончить с собой. Я, лишенная чести, имени, воли, но обретшая свободу выбирать, жаждала лишь раствориться во мраке столь желанной смерти. Меня остановили! И… королева использовала странный белый порошок…

Судорожный вздох князя, и его полное изумления:

— Лаандан! Как я не увидел очевидного? Вы… о боги… — и он сжал пальцы в кулак, даже не ощущая, как впиваются в кожу шипы трех алых роз, которые он вместе с признанием нес ей.

Слезы снова струились по щекам Катарины… Вот и все, он понял, и есть надежда, что теперь его презрение станет хоть чуточку меньше.

— Мне стыдно за все, что я делала и говорила прошлой ночью… Этот стыд сжигает сердце, разрывает душу… И если вы в силах, я прошу вас забыть о том, что произошло. Исполните мою просьбу… прошу вас…

Не глядя на него, девушка вернулась в тесную каюту, а Ранаверн стоял, и с отчаянием смотрел, как она идет, опустив плечи и не разбирая дороги… Три алые розы, обагренные кровью, полетели вниз и вскоре плыли подхваченные речными потоками…

А он стоял, не в силах оторвать взгляд от удаляющейся фигурки… Как стоял несколько лет назад, не в силах отвести глаз от юной смеющейся девочки с самыми добрыми на свете карими как у лани глазами, и продумывал, как начнет разговор с бароном ассер Вилленским… Не успел. Тогда не успел, а сейчас уже опоздал.

Через несколько дней они покинули Шарратас и, уплывая на принадлежащем князю корабле, Катарина с восторгом смотрела на удаляющиеся очертания побережья.

— Ветер сегодня холодный, — бережно укутывая ее плечи плащом, произнес князь Арнар.

— Благодарю вас, — Катарина продолжала смотреть на берег.

После разговора на баркасе, к ее искренней радости, князь вел себя так, словно ничего не произошло. Его тон неизменно был вежлив, и это приносило успокоение. И все же стоило ей взглянуть на Ранаверна, как снова загоралась страстью кровь, а тело стонало от неодолимого желания испытать его прикосновения вновь… Его голос, его невольные прикосновения, пусть даже к ее руке, заставляли желать сильнее, чем в дурмане лаандана. Поэтому Катарина старалась не смотреть на Ранаверна, так было проще…

— Могу я узнать, как скоро мы прибудем в Ортанон? — тихо спросила девушка.

— К сожалению не скоро, — князь задумчиво смотрел вдаль, — сейчас королевский флот попытается перехватить нас, поэтому мы плывем не на юг, где располагается ваша родина, а на запад.

— В Гаору? — Катарина удивленно взглянула на него, но тут же отвернулась.

Это подчеркнутое неприятие резануло сердце, но все же Ранаверн сдержался, вот только голос его приобрел несвойственное раздражение:

— Да, спустя время Гарсан прибудет за вами, но первое время вам необходимо будет находиться в моем замке.

Катарина ощутила растущее раздражение князя, и приняла это на свой счет.

— Простите, — прошептала она.

— За что? — гневно осведомился Ранаверн.

— За то что… брат втянул вас в эту историю… Вам ведь неприятно быть рядом со мной, я все понимаю, и… постараюсь не попадаться вам на глаза.

Он судорожно сделал вдох, потому что пока она говорила, и не дышал от изумления. А уж когда договорила… Арнар сжал руки, чтобы удержать желание схватить, встряхнуть, заставить понять, что она желанна, но никак не отвратительна. А потом он вспомнил, как целовал эту хрупкую девушку Дариан… Король прикасался к ее губам властно, наслаждаясь возможностью подчинять и брать желаемое. Как тяжело было осознавать, что Его Величество брал Катарину эти годы всегда, когда желал, и так… как желал.

Он смотрел на Катарину и с ужасом осознавал, что эту добрую, чистую, благородную девушку долго ломали, втаптывая в грязь. И если бы только Дариан, но Ранаверн подозревал, что к развлечению примкнула и Алиссин… а если это так, то… он осознавал последствия. Принцесса Лассарана совратила не одну девушку. Хуже другое — совращенные Алиссин теряли интерес к мужчинам!

— Леди Катарина, — глухо произнес князь, — что бы с вами не произошло, в этом нет вашей вины!

Грустная улыбка и тихий ответ:

— В этом мире часто наказание выпадает не тем, кто виновен. Много ночей я спрашивала себя, чем же заслужила подобное? Я спрашивала вновь и вновь и не находила ответа. Из-за меня погибли люди… Я знаю, что виновна в смерти герцога Ларише, этого доброго и светлого человека… И я не могу не думать, что причастна к столь ранней смерти Его Величества короля Ранамира, которого искренне уважала и любила. И я очень боюсь, что теперь… Дариан не остановится и сделает все, чтобы сломить сопротивление Ортанона.