Бетани снова улыбнулась. Она отложила ложку, прикрыла рот ладонью и громко зевнула. Потом она тронула за руку своего отца.

— Наверное, пора расплатиться, — сказала она Элистеру. — У меня сегодня был тяжелый день.

— Насколько я поняла, меня просят удалиться, — рассмеялась я. Бетани обладала таким чувством такта. — Спокойной ночи всем. — И я направилась в дамскую комнату.

— С кем это ты там разговаривала? — спросил Кулли, когда я вернулась.

— Ты не поверишь, но те трое посетителей — Элистер, Бетани и Джулия.

— И ты подошла поговорить с ними? После всего того, что Бетани тебе сделала?

— Ага. Я хотела показать ей, что мне не так легко причинить боль, — сказала я. — Этого не сможет сделать никто из них.

— Я в этом не уверен, — испуганно проговорил Кулли. — Каждый раз после твоего разговора с Бетани происходит что-то ужасное. Посмотри, что случилось, когда ты рассказала ей про рукопись. Она умудрилась засадить тебя в тюрьму и обвинить в убийстве.

— Знаю, но что она может сделать теперь? И потом, она больше интересовалась своим шоколадным суфле, чем мной.

— Шоколадное суфле? Ммм. А почему мы его не заказали?

— Можем заказать. То, которое ела Бетани, выглядело весьма аппетитно. Я не могла от него глаз отвести. Внутри у него был настоящий шоколад, а снаружи — взбитый крем, и все это было обсыпано сахарной… — Я замолчала.

— Сонни, что такое? — спросил Кулли.

— Я знаю, кто убил Мелани, — выпалила я. В одну секунду, в одно мгновение пелена упала с моих глаз, и я поняла, кто убийца. — Там была сахарная пудра.

— О чем ты говоришь? — спросил Кулли.

— Сахарная пудра. Порошок, который полицейские нашли на письменном столе Мелани, был не кокаином, а сахарной пудрой с примесью корицы.

— Знаю. Ты мне говорила. И какое это имеет отношение к суфле Бетани?

— Бетани свихнулась на сладостях. Она помешана на пончиках с желе, которые продаются в кафетерии издательства. У нее весь стол засыпан пудрой с этих пончиков.

— И ты думаешь, что пудра на столе Бетани та же самая, что и на столе Мелани?

— Да. Я в этом уверена. И, согласись, у Бетани был повод убить Мелани.

— Да, конечно, но зачем ей есть пончики на месте преступления?

— Может быть, она проголодалась. Ты слышал об этих психах, которые испытывают сексуальное возбуждение от совершения убийства? Ну вот. Может, Бетани такой же псих, только после убийства она испытывает голод.

— Господи!

— Если бы я только могла доказать, что сахарная пудра на столе Бетани и та, которую полицейские нашли на столе Мелани, одинаковые…

— А также доказать, что отпечатки пальцев на орудии убийства принадлежат Бетани…

— И что именно Бетани оставила в моем холодильнике тот симпатичный пакетик с кокаином.

— Думаю, мы сможем сделать лабораторный анализ, если достанем ее любимых пончиков, — выдвинул предложение Кулли.

— Сможем, сможем. Но сначала у меня есть план, как достать ее отпечатки пальцев.

— Каким образом?

— Смотри. — Я кивнула в сторону Даун-зов. — Они собираются уходить. Как только они выйдут из дверей, я подойду к их столу и возьму бокал для вина, из которого пила Бетани. Это надо успеть сделать до того, как официант уберет со стола.

— А что ты будешь делать с этим бокалом?

— Потом решу. Но я не собираюсь отдавать его Корзини. Я не доверяю этому сукиному сыну. Он не будет подозревать члена такой семьи, пока не получит очень веских доказательств.

— Ты, скорее всего, права. О, смотри, Сонни. Они уходят.

Элистер, Бетани и Джулия вышли из ресторана. Горизонт был чист.

— Ты расплатись по чеку, а я пойду на вылазку, — прошептала я.

Я беззаботно продефилировала мимо стола Даунзов, делая вид, что направляюсь в дамскую комнату. Остановившись около стула, на котором сидела Бетани, я подхватила льняную салфетку и с ее помощью взяла бокал, чтобы на стекле не осталось моих отпечатков. Потом я поспешила к своему столу вместе с этой жизненно важной для меня добычей.

— Дело сделано, — улыбнулась я.

— Давай так, — сказал Кулли. — Ты выходи из ресторана и жди меня снаружи. Я заплачу по чеку, возьму наши пальто и присоединюсь к тебе через несколько минут.

— О'кей.

Мы не поехали сразу на лодку, а сделали остановку, и я позвонила своему адвокату. Он должен знать, как поступить с добытыми мною уликами.

— А ты представляешь, который сейчас час? — зарычал мистер Обермейер в телефонную трубку. Было половина одиннадцатого.