Том махнул рукой подъехавшему такси. Он открыл передо мной дверцу.

— Думаю, ты можешь поехать ко мне.

Я отрицательно покачала головой.

Ты не должна бояться, что тебя увидят. Джоан нет в городе.

А что если увидят тебя?

Лицо Тома было пустым. Казалось, он как-то моментально поскучнел.

— Я все-таки женщина. Как насчет твоего швейцара? Соседей?

— Да, — кажется, он был так удивлен моим замечанием, что я поняла, что он и не думал провести ночь, прелюбодействуя. Том и в, мыслях не допускал ничего такого, будто никогда и не был тем восемнадцатилетним юношей, которого я знала.

Таксист опустил окно и, грассируя, с акцентом, которого я раньше никогда не слышала, спросил:

— Едем? Давайте! Что? Что?

— Через парк, — сказал Том. — Вниз, по Бродвею.

Он буквально втолкнул меня в машину, будто я была чем-то вроде громоздкой ручной клади.

— А что там? — шепотом спросила я, когда такси влилось в поток машин.

— Не знаю. Найдем что-нибудь. А почему ты шепчешь?

Том нажал кнопку, и желтый плексиглас отделил переднее сиденье от заднего.

— Сколько нам надо, чтобы добраться: до Бродвея? — спросил он громко.

— Что? — прокричал в ответ водитель. Через перегородку слова доносились еле-еле.

— Неважно, — прокричал в ответ Том и откинулся назад, удостоверившись, что между нами достаточно места даже для еще какого-нибудь толстяка.

— Расскажи мне все, — сказал он спокойно. — Если уж я собираюсь помочь тебе, ты должна полностью довериться мне. Не упускай ни одной подробности.

Я начала рассказ с утра после приема по случаю серебряной годовщины. Я рассказала все, что произошло со времени убийства Ричи, не называя имени Денни и не упоминая о том, что он был другом Алекса и постоянно крутился в нашем доме во время учебы в колледже. Я просто сказала, что этот мальчик учился у меня в классе, И закончила тем, что мне рассказал под дулом пистолета Картер Тиллотсон. Я бы предложила ему пощупать пистолет, но он уже не был тем мальчиком, которого обрадовало бы предложение залезть ко мне под свитер.

Том не закрывал глаза, не шевелил губами, и, казалось, не был погружен в глубокую задумчивость. Он выглядел вполне нормально, будто просто внимательно слушал меня, но я уже пять минут, как закончила свой рассказ. Я выждала какое-то время; разглядывая серебряные нити в его темных волосах, пока он, наконец, не взглянул на меня и не прочистил горло.

Ты уже понял, кто это мог сделать? — спросила я.

Ты смеешься? Ты еще и не приблизилась к вопросу «кто». Ты пока собираешь информацию о взаимоотношениях между людьми. Ты еще на стадии «каким образом?»

А как насчет «почему»?

Почему? — повторил он так, будто я хотела получить информацию, которая не будет еще доступна, по крайней мере, до середины двадцать первого века.

Ну, хорошо. Забудем «почему».

— Теперь. Мог ли кто-нибудь увидеть машину Рика в том месте, где она была припаркована?

— Не саму машину. Но если кто-нибудь проезжал вверх по дороге или проходил мимо с фонариком в руках, он мог бы заметить отражение рефлекторов задних фар.

— Так, если кто-то мог видеть, то почему он…

Или она…

Не сейчас, Рози! Почему этому человеку пришло в голову лазить вокруг машины Рика сзади, почему просто не подойти сбоку и не проверить?

— Потому что он или она не хотели, чтобы их видели.

— Ну, можешь говорить «она», — буркнул он.

Я не стала приводить ему никаких доводов только потому, что я вдруг поняла, что его терпение уже на пределе.

Для меня это будет «он». Хорошо?

Хорошо, — согласилась я.

Вернемся к тем, другим следам колес около машины Рика. Твой сержант Гевински продолжает утверждать, что их могла оставить местная полицейская машина, — сказал Том.

Но это лишено смысла.

Почему?

Почему бы полицейским не остановиться просто на дороге рядом?

Правильно!

Его ответ вызвал у меня восторг. А еще меня расстроило то, что сама не смогла додуматься до этого несколькими днями раньше.

Ну, хорошо, — сказал он деловым тоном — Давай перейдем к грязи. На ботинках Рика была грязь и на полу в кухне. Так?

Так, — подтвердила я.

А какие-нибудь следы?

Нет. Просто без разбора накиданная грязь.