— Ты женат? — спросил Павел. Не то чтобы ему было это так уж интересно — спросил, чтобы не молчать.

— Развелся, — коротко ответил Андрей, не выражая готовности посвящать бывшего партнера в детали личной жизни. Помолчали. — Какие планы?

— Пока осмотрюсь… — неопределенно ответил Павел.

— Давай за возвращение, — предложил Андрей, доставая из тумбы письменного стола бутылку коньяка и стаканы. — За возвращение и новый старт!

Он разлил коньяк. Они чокнулись, выпили.

— Извини, закусить нечем, — сказал Андрей. — Такие вот дела… — Он покачал головой, сожалея. Потом спросил: — Как у тебя с финансами? Подкинуть?

Павел пожал плечами.

— Твою долю в бизнесе я отдал твоему отцу, на адвокатов… Потом Маша забегала, просила помочь.

Павел побагровел. Он хотел попросить Андрея вернуть его долю, но тот его опередил.

— У меня есть расписки, — продолжал Громов. — Готов отчитаться за каждую потраченную копейку. — Это прозвучало как шутка, но шуткой не было. Он смотрел на бывшего партнера выжидательно, готовый держать ответ.

— Понятно, — ответил Павел.

— Если нужна работа, скажи, — добавил Андрей. — У меня остались связи, могу устроить механиком. Не забыл еще старую профессию? Самая ходовая по теперешним временам, с руками оторвут. Я бы с радостью взял тебя к себе, но пока не могу. Ну, еще встретимся, покалякаем. Ты осмотрись сначала.

— Спасибо.

— Не за что пока. Позвони, если надумаешь. — Андрей помолчал, не глядя на гостя. Произнес задумчиво: — Это сколько же с тех пор… Восемь лет! Судьба… Я тут недавно видел эту, что тебя притопила, свидетельницу! Подругу твоей Оли. Если бы не она… Сделала вид, что не узнала, дрянь. Ты бы поговорил с ней?!

Павел пожал плечами — зачем?

— Послушай, — вспомнил он, — я был на кладбище, видел памятник. Твоя работа?

— Моя, — ответил Андрей, вспыхивая скулами. — Мне твоя Оля всегда нравилась, стоящим человеком была. Я подумал, что, кроме меня, все равно некому… — Слова его прозвучали упреком.

— Маша мне ничего не писала.

— Я ей не говорил, кажется. Не помню уже.

— Спасибо.

— Человек должен оставить след. А как ты нашел?

— Случайно. Навестил родителей.

— У тебя батя хороший был, — сказал Андрей. — Переживал за тебя. Болел долго, я давал Маше деньги, помогал с лекарствами. Это сейчас все есть, а тогда попробуй достань! Все через клиентов. Она, наверное, писала.

Павел кивнул, хотя не помнил, чтобы Маша сообщала об Андрее. Она вообще писала скупо, жаловалась в основном: Юра без работы, живем трудно, денег не хватает…

Они еще выпили. Андрей вспомнил, как они гоняли машины из Германии и Чехословакии. Хорошее было время! Жаль, что так получилось… И бизнес пошел наперекосяк. В его словах Павлу снова почудился упрек — если бы не ты, казалось, говорил он… Если бы не ты!

Они допили коньяк. Говорить было не о чем. Павел наконец поднялся.

— С работой помогу, — повторил Андрей, тоже вставая. Он не удерживал гостя. Казалось, бывший партнер испытывает облегчение оттого, что тягостное свидание подошло к концу. Порывшись в ящике стола, он достал конверт, явно приготовленный заранее, протянул Павлу. — Бери, — сказал. — Материальная помощь. На первое время. И не тяни с работой… Звони. Ты ведь там тоже был механиком?

Первым побуждением Павла было отказаться, но, вспомнив, что денег почти не осталось, он взял конверт, испытывая жгучее чувство стыда. Если он и питал смутную надежду, что Андрей возьмет его в долю, то сейчас она развеялась без следа. Он ясно понял, что их дороги разошлись восемь лет назад. И ему, Павлу, придется привыкать к мысли, что он другой, нежеланный, и должен знать свое место. Ему никогда не смыть клеймо убийцы…

Андрей словно почувствовал его настроение, обнял за плечи, сказал искренне: «Не бойся, старик, мы еще развернемся! Самое главное — ты вернулся. Мы еще повоюем!»

Выйдя из подъезда, я оглянулась по сторонам. Смутное беспокойство не покидало меня. Я почти убедила себя, что в черном окне напротив никого не было, а то, что я приняла за человека, всего-навсего штора. Ну кому, скажите на милость, нужно прятаться в темноте и подглядывать за мной? Неужели нельзя выбрать более достойный объект? Окна Илларии, например, выходят на ту же сторону, она часто засиживается допоздна. Я бы на месте этого… типа выбрала Илларию. Моя начальница вызывала у меня чувство восхищения и вместе с тем желание как можно реже попадаться ей на глаза.

Она была красива той настоящей красотой, которая не зависит ни от одежды, ни от косметики. Я не смогла бы объяснить, что именно в ней внушало мне опасения. В Илларии чувствовались сила и жестокость. Я смутно понимала, что моя начальница — существо другой породы — породы хищников. За всю историю человечества красивых, сильных, умных и жестоких женщин было немного, их всех можно пересчитать по пальцам — во всяком случае, тех, кто пережил свою эпоху и остался в людской памяти. Красота, как правило, самодостаточна, и природа редко наделяет избранницу еще и силой духа и мозгами. Ну, кто? Несомненно, библейская Юдифь, отрезавшая голову Олоферну. А еще? Иродиада, из того же источника, с головой Иоанна. Женщины семейства Медичи. Иллария. Сильные, аморальные, убийцы и отравительницы. Со знаком минус. Неужели слава выбирает жестоких и аморальных? Я вспомнила звездное дитя Аэлиту с ее интервью! Она тоже выбирает сильных, бессовестных и аморальных — говорит, читателям про них знать интересно.