— Тенденция, однако, — заметил Федор Алексеев, выслушав отчет капитана Астахова о новом убийстве и ограблении. Друзья снова сидели в «Тутси». — Похоже, заезжие гастролеры? У нас вроде тихо было до сих пор. Что именно взяли?

— Заезжие? — задумался капитан. — А черт их знает, может, и заезжие. Взяли, как и в прошлый раз, антиквариат, картины — одна с коровой, другая с желтыми розами, из сейфа — коллекцию монет и ювелирные изделия.

— Всего-навсего через две недели после того парня, хозяина казино, которого повесили. Там тоже антиквариат и картины. И тоже наркотик в вине. Один и тот же исполнитель? — спросил Федор.

— А хрен его знает, — ответил Коля.

— Я думаю, преступление совершили разные лица, — подал голос Савелий, и друзья, как по команде, повернулись к нему.

— Да что ты! — обрадовался Коля. — Ну? Не томи, Савелий. Излагай.

— У каждого преступника… это самое, свой почерк, — принялся объяснять Зотов. — А тут разный почерк… Того, первого, повесили, а этого…

— Точно, почерк разный. Молодец, Савелий, разбираешься. Кстати, о хозяине казино. Один из моих… людей, часовой мастер, старый антикварщик…

— Неужели Одноглазый? — перебил его Федор. — Жив еще?

— Оперативная информация, — строго ответил капитан. — Разглашению не подлежит.

— Да ладно, я и так знаю, — ответил Федор. — Редкая сволочь.

— Может, и редкая, зато полезная, — заметил капитан. — В таком бизнесе только сволочь и выживет. Можешь не перебивать?

— Могу, — пообещал Федор. — Давай!

— Одногла… мой человек, одним словом, шепнул, что ему принесли платиновый медальон с изумрудной птицей, похоже, из вещей, украденных у хозяина казино Краснухина. Принес мужчина. Ювелир незаметно достал список, стал сравнивать, развлекая его разговорами. Однако тот заподозрил что-то, вырвал медальон у него из рук и ушел.

— Разумеется, раньше он этого мужчину никогда не видел, — скептически заметил Федор. — Одноглазый соврет — недорого возьмет.

— Зачем? — спросил Савелий.

— Чтобы выказать рвение. А капитан Астахов в ответ закроет глаза на всякие мелкие нарушения… информатора. Например, спекуляцию драгметаллами. И поможет при случае. По принципу — ты мне, я тебе. Или рука руку моет. Слышал, Савелий?

— Да нет, не врет он, — сказал Астахов. — Мы с ним в эти игры не играем. Он меня знает.

— Допустим. И что? Таинственный человек с медальоном был, разумеется, в зеленом пальто и резиновых сапогах, лысый, без руки. Тут источник для достоверности будет путаться в показаниях — не то без правой, не то без левой.

— Зачем? — изумился Зотов.

— Откуда я знаю? — Федор пожал плечами. — Значит, нужно… зачем-то.

— Савелий, не слушай Федьку, это вредно для здоровья, — заметил капитан. — Это был мужчина лет сорока, ничем не примечательный. Немногословный. За все время пребывания в лавке он произнес всего два-три слова. Протянул медальон и буркнул что-то вроде: «Интересуетесь?» Источник запомнил шрам на правой руке около большого пальца.

— Какие кадры! — вскричал Федор. — Какова наблюдательность! Одноглазому давно пора присваивать очередное звание. Он у вас кто? Все еще старший ефрейтор? Несолидно. Надо бы повысить.

— Повысим, — ответил капитан хладнокровно. — Не волнуйся.

— А фоторобот? — вспомнил Савелий. — Фоторобот будете делать?

— А надо? — спросил Астахов.

— Ну, во всех детективах… составляют фоторобот, — пробормотал Зотов.

— Ну, раз во всех детективах, тогда, может, и сделаем.

— Странно, — заметил Федор. — Серьезный грабитель-убийца идет к скупщику краденого и предлагает ему «грязное» ювелирное изделие, будто ему не хватает на жизнь. Туфта полная!

— А может, ему срочно понадобились деньги? — предположил Зотов.

— Преступник, разбирающийся в антиквариате, не пойдет к дешевому барыге, Савелий. Не тот уровень.

— Да знаю! — сказал с досадой Николай. — Но вещь-то краденая. Где-то он ее взял!

— Пахнет жареным, — сказал Федор. — Я бы попрессовал Одноглазого. Врет он. На нем пробы негде ставить. Грабитель и убийца, поиздержавшись, запросто приходит к первому попавшемуся ювелиру и сует ему краденую вещь? Так?

— Может, и так. Возможно, гастролер без связей. А за Одноглазым присмотрим, — отреагировал капитан на удивление спокойно, но спокойствие это напоминало штиль перед бурей. — Мне и самому, как вы понимаете… А больше ничего. Никаких зацепок. Жена Краснухина обвиняет секретаря, какие-то тайные делишки у него были с покойным. Тот показал, что по просьбе покойного нанял частного детектива, который предоставил компромат на жену — у нее был любовник, а она якобы узнала об этом и приняла меры. Боялась развода. Вернее, не она узнала, а любовник — бывший сотрудник охранного агентства, ныне безработный. На пятнадцать лет моложе дамы. Типичный альфонс. Но на убийцу не тянет, тем более не разбирается в антиквариате. Она рыдает на допросах, а морда радостная: наследница. Альфонс тоже настроен оптимистично, даже не скрывает. Мыльная опера, тошнит уже. Ненавидят друг друга, но живут вместе, не разводятся. Пока не доходит до убийства.

— Как печально, — заметил Савелий.

— Да уж…

— Не там копаете, — вдруг произнес Федор. — Не там.

Тут капитан не выдержал и взорвался.

— Федька, тебя что, из бурсы вышибли? — резко спросил он. — Сколько можно из меня кишки тянуть? Ты думаешь, я не знаю цену Одно… этому фраеру?

— Пока не вышибли. Ладно, Коля, — примирительно сказал Федор, — это я так, не обращай внимания. Завидую, наверное.

— Возвращайся, делов-то!

— А что… может, и вернусь, — произнес Алексеев задумчиво.