Последние недавно навещали друзей, но надолго не задержались. По-быстрому искупнулись в теплом море и, оставив несколько пачек долларов, опять куда-то умчались. Впрочем, поговорить с ними можно было в любой момент, стоило только мысленно позвать. Но отвлекать друзей от дела, причем важного дела, не хотелось. Сами объявятся, когда освободятся.

– О, ребята пришвартовались! – объявил Рикардо. – Сейчас пройдут паспортный контроль и скоро будут здесь.

– Надеюсь их не тормознут… – хмуро пробурчал Фатих, все еще не пришедший в себя после гибели детей.

– Тогда паспортному контролю не позавидуешь! – хохотнул Рейли. – Задерживать Повелителей Смерти?.. Не слишком хороший способ самоубийства, есть куда более безболезненные. – Он хитро покосился на викинга. – Например, Рагнару морду набить…

– Пусть попробуют! – хищно оскалился Повелитель Воинов. – Я получу море удовольствия!

– Думаю, таких идиотов не найдется, – с трудом сдерживая смех, заметил Шломо.

Он накручивал на палец свои пейсы – как только оказался в цивилизованной обстановке, рав отрастил их заново при помощи своих способностей Повелителя Жизни. Он чувствовал себя без пейсов голым, ведь носил их с детства.

– Ребята, мы уже здесь, – раздался у всех в сознании мысленный голос Назгула. – Давайте на яхту, мы в порту, у десятого причала. Хватит тут прохлаждаться.

– Скоро будем, – сообщил Рагнар, неуловимым движением оказавшись на ногах.

Быстро покинув пляж, на котором бросили все, что было не нужно, шестеро Повелителей вышли на ближайшую улицу, увидели свободные такси и, заняв две машины, распорядились отвезти их в порт.

Через четверть часа они уже поднялись на борт яхты «Ричард». Назгул с друзьями вообще не сходили на берег, не посчитав это нужным. А еще через полчаса яхта подняла якорь и, запросив по радио разрешения у портовых служб, покинула Гонолулу.

Однако Назгул со товарищи не знали, что такой поспешный уход вызвал заинтересованность определенных служб, которым показалось странным, что на борт американской яхты, которой владел опять же американец, с какой-то стати поднялось шестеро русских туристов. И уже к вечеру на стол Халеда легло донесение о случившемся. Аналитики с девяностопроцентной вероятностью заявили, что на борту находятся ключи и замки. Немного подумав, координатор отдал приказ об уничтожении яхты «Ричард» силами военного флота.

Фатих сидел, уткнувшись лицом в борт яхты и тихо плакал. Остальные не знали, что делать, они безумно хотели ему помочь, но не имели понятия как. Гибель детей потрясла муллу настолько, что его душа свернулась в черный комок, превратилась во что-то мертвое и страшное. Даже самые близкие, такие же ключи и замки, понимающие его, как никто другой, ничего не могли сделать. Отчаяние Фатиха било их по нервам, по душам, но как тут помочь? Как дать понять, что он не один?..

В глазах муллы стояли мертвые дети, он считал себя виновным в том, что не успел, не остановил убийц. Да, все убийцы уже мертвы, но это не вернет чистые души ясноглазых обратно. И мулле было больно, больно настолько, что дыхание перехватывало. Он не обращал внимания на положенную ему на плечо руку Шломо, на стоящего за спиной мрачного Рагнара, подпирающего плечом мачту, на Рикардо, с грустью смотрящего на него.

Вдруг воздух потемнел, и на палубе появился байк, на котором сидел, естественно, Баффа. С огромным рюкзаком за спиной. Он деловито слез, положил мотоцикл и двинулся к остальным. Назгул, увидев его выражение лица, сразу все понял и ухмыльнулся – у кого-кого, а у этого разгильдяя огромный опыт в вытаскивании своих из депрессии.

Грохнув рюкзак на палубу, Баффа достал из него две десятилитровые канистры. Назгул хохотнул – все ясно. Либо самогон, либо еще что-то в том же духе. А может, и спирт – от этого старого хмыря с волосатыми ногами можно ожидать чего угодно. И байкер не обманул его ожиданий – в канистрах оказался ямайский ром. Где он ухитрился добыть этот ром, Назгул даже думать не хотел – с него сталось бы и с затопленного корабля лежащие там пару столетий бочонки вытащить. Баффа, повернувшись к Назгулу, подмигнул, подтверждая, что именно так – ром двухсотлетней выдержки.

Затем Баффа вытащил из рюкзака запеченного поросенка, завернутого в фольгу. Увидев скривившуюся физиономию Шломо, он хохотнул и добыл совсем уж со дна жареную курицу в термопакете.

– Кошерная! – провозгласил Баффа. – В Тель-Авиве покупал!

Раввин рассмеялся, провел над курицей рукой и взял ее, кивнув.

А затем Баффа налил полную кружку рома, подошел к Фатиху и сел рядом.

– Пей! – приказал он, сунув эту кружку в руку мулле.

– Нам запрещено… – растерялся тот.