— Что?!!

— Надеюсь, вы не будете болтать о том, что видели, — мягко продолжил Хаэлли, — и еще… судя по всему, наши занятия окончены. Ну, идите же… Пока я не передумал.

Какой милый субъект. Он даже помог мне подняться на ноги, проводил до двери и до-олго смотрел мне в спину, пока я ковыляла прочь.

Давненько мне не было так стыдно. Охр меня дернул лезть в тот ящик. Ну и толку с того, что я нашла глаза в колбах? Все равно ведь неясно, для чего они Хаэлли, почему начали светиться. И что бы означала его эта перемена настроения? То был готов разорвать в клочья и сделать из моей кожи перчатки, то — ах, леди Валле, идите к себе, леди Валле… Я шмыгнула носом. Некрасиво-то как получилось. И что он обо мне теперь подумает? Даю голову на отсечение, что я теперь для Хаэлли — недостойная, вороватая девица без чести и совести. Неприятно, но что поделаешь…

Я вынырнула из прохладной утробы замка на яркое солнце. Все. Пора успокоиться и, как сказал эльф, идти и заканчивать работу над следующим талисманом, от качества которого, между прочим, зависела моя никчемная жизнь.

***

…Талисман для барона Аугустуса я закончила той же ночью. Он получился тяжелым. Для того, чтобы все работало так, как мне это представлялось, я не жалела материала: разместила по кругу пять круглых полированных пластинок парчовой яшмы, перемежая их бусинами из радужного обсидиана. Соединенные вышитыми снежно-белыми спиралями, они должны были придать моему талисману достаточно силы для воплощения не столько замыслов Лерия, сколько моих собственных. Я прикрепила к талисману ушко, в которое можно было продеть кожаный шнурок. Хотя вряд ли его светлость будет вторично использовать мое детище — этого талисмана должно было хватить только на одно использование.

Потом, налюбовавшись отблесками в глубине обсидиановых бусин, я оделась, собрала свою сумку и, аккуратно положив ненужное больше платье на постель, двинулась к выходу. Моя жизнь в Шварцштейне, похоже, подошла к концу — и ждать до утра нужды не было. В ночи куда проще улизнуть от преследователей, достаточно просто добраться до леса и там затаиться.

Лерия Аугустуса я нашла в кабинете: он сидел у камина, положив ноги на низкую скамеечку, и рассеянно листал книгу. Завидев меня, он зевнул, отложил в сторону чтение.

— Чем обязан в столь поздний час?

Я пожала плечами.

— Ваш талисман готов, барон.

И протянула ему результат трудов своих, завернутый в салфетку.

Лерий довольно хмыкнул, бросил на меня настороженный взгляд.

— Мне его… можно трогать?

— Разумеется, — как можно более равнодушно заверила я, хотя внутри тряслись все поджилки, — можете его посмотреть. Когда захотите активировать зашитое в нем заклятье немочи, потрете центральную обсидиановую бусину, но это нужно сделать непосредственно перед тем, как талисман возьмет в руки ваш враг. Потом, когда все закончится, было бы недурственно талисман уничтожить — ну, на всякий случай, вдруг кто догадается вышивальщика опытного привести? А если вдруг… ну, не получится уничтожить, то тоже не страшно. На самом деле мало кто разберется в таком. Чужие вышивки вообще очень сложно понять, потому что двух одинаковых не бывает.

— А у тебя откуда такие познания? — вдруг спросил Лерий, — ты же говорила, что не доучилась.

— А я книг много читала, — беспечно отозвалась я, — когда нечего делать по ночам, остается только магией заниматься…

— Да уж, — он задумчиво посмотрел на меня, а сам наверняка подумал — «кто ж польстится на такую?»

Я неуверенно топталась на месте. Это была моя первая работа такой степени сложности, и неуверенность уже пустила ядовитые корни в моей душе. Вдруг я где-нибудь ошиблась? Дело ведь тонкое, один неверный стежок — и все, работать, как нужно, уже не будет.

— Вы обещали мне рекомендательное письмо, барон, — проворковала я и чуть не запрыгала от радости. Получилось! Ура! Я буду великим магом-вышивальщиком!..

Глаза Лерия при слове «письмо» сделались пустыми и очень сонными. Он замер в кресле, не выпуская из рук талисмана — очень, очень хорошо, чем дольше он его сейчас подержит, тем больше времени будет у меня… потом, за воротами Шварцштейна.

— Письмо? — переспросил он бесцветным, ничего не выражающим голосом.

— Рекомендательное письмо, — повторила я, — берите перо, барон, и пишите мне прекрасные рекомендации.

Он кивнул, послушно, как ребенок. Затем неторопливо поднялся, прижимая к груди воплощенное заклятье послушания, и перебрался за письменный стол. Несколько минут он послушно шуршал перышком по куску дорогущего пергамента, я не утерпела, заглянула через плечо.

«Ирбис Валле проявила высочайшую квалификацию … рекомендую воспользоваться услугами…»

То, что он там писал, начинало мне нравиться. Я ловко подхватила пергамент, помахала им, чтобы высохли чернила, сложила и сунула за пазуху.

— Вставайте, барон. Теперь вы должны вывести меня из замка.

— Да, да, — рассеянно пробормотал он.

Охр! И кто бы мог подумать? Этот блистательный господин, жестокий убийца, хитрый, как лис, был у меня на коротком поводке. Если бы я приказал ему бегать на четвереньках и лаять, он непременно бы так и поступил. Что ж, прощай, Шварцштейн. Прощай, Хаэлли — больше мы никогда не увидимся, и да поможет тебе мой светильник за то, что ты учил меня… Ах, да. Чуть не забыла.

— Дайте мне меч, барон.