Миссия у меня была не из легких. Но я блестяще с ней справился и добился российского благорасположения. Вглядитесь в меня, и вы увидите в моем блеске мягкую улыбку и добреющие глаза русского императора. Все хорошо, что хорошо кончается. Однако по ночам мне снится исковерканный на дуэли палец Грибоедова, и я думаю, что я мог бы на нем покрасоваться. Ибо никто лучше поэта не скажет и не напишет о моей красоте».

– Круто! – впечатлился Муха. Он, как любой восточный человек, почитал всякую роскошь и сверкающие побрякушки. – Вот бы с таким камешком подкатить к одной из этих цац.

– И не мечтай. Это все не для нас. Нам такой камень никогда не видать.

– Почему же? – перешел на шепот Муха. – Можно заработать.

– Как? – еще тише спросил я.

– Я знаю ребят, которые привозят по мелочи героин из Кашевара, – признался Муха. – Если взять у них немножко и продать где-нибудь в клубе… А потом еще немного взять и снова продать.

– Ты рехнулся?

– Взять немного в одном месте и положить в другое. В общем, работа не пыльная – не то что наша. Сколько можно тяжести таскать? А здесь – сунул пакетик в карман и вынул в другом месте. А если расфасовать по пакетикам и самому приторговывать в клубе, то вообще можно быстро подняться.

– И не думай, мул! – дал я ему подзатыльник. – Выкинь из головы эту мысль! Тебя быстро вычислят и посадят. Подумай о матери.

После этих слов я стал с опаской смотреть на товарища. Я помнил, с какой жадностью и с каким голодом он всегда пялился на девочек. Я знал, что когда он увидел меня в дорогой одежде и с красоткой, его жаба задушила. Он наверняка решил, что я, отговорив его, сам героином приторговываю. Иначе откуда у меня такие деньги?

Денег лишних у нас никогда не было. После Эрмитажа мы пошли до метро по Невскому, и там я увидел шахматиста Ваню. Ну, того самого, что помог мне с разгадкой шахматной задачки. Несмотря на глубокую ночь, он с приятелем доигрывал отложенную партию.

Фонари на Невском почему-то отключили, и фигурки было плохо видно. По крайней мере, я различал их с трудом. И тут Ваня взялся за слона и сделал им ход как конем.

– Что ты жульничаешь? – сказал ему напарник. – Это же слон, а не конь.

– Ой, я все время думал, что это конь. Ну, тогда тебе шах, – прочертил Ваня диагональ слоном, – и мат!

– Представляешь, он играл почти вслепую – ведь у него один глаз стеклянный, и даже в этой ситуации, не видя доски, он выиграл партию.

Я рассказал Кате эту историю еще и потому, что очень хотел признаться в своем истинном социальном положении. Но она все приняла за шутку.

– Ты меня все больше удивляешь! – кокетливо улыбнулась Катя. – Если ты хотел меня шокировать, то у тебя это получилось. А теперь займемся шахматами?

– А может, тити-мити?! – предложил я, но тут же вспомнил, что эстонское правительство запретило играть в шахматы и одновременно заниматься сексом, ибо это принижает достоинство женщин и ущемляет их права.

– На этот раз ты меня не проведешь. Сначала шахматы, а потом секс!

Пришлось мне отказаться от своих поползновений и достать шахматы. Ох уж эта эмансипация! Если так дальше пойдет, то до добра это не доведет.

Я высыпал фигурки на кровать.

– Ой, как интересно! А что означает эта карта? И эти стихи? Почему ты не хочешь объяснить мне все подробности игры? Или это не правила игры? А почему тогда эти стихи здесь? А почему этих одиннадцать, а этих тринадцать? – затараторила Катя. Она завалила меня сотней вопросов еще до того, как я расставил фигуры.

– Тише, тише, – успокаивал я ее, – шахматы не терпят суеты. Давай, попытайся сосредоточиться и запомнить, как стоят фигуры.

– Ты что-то скрываешь от меня? – Тон Кэт становился все настойчивее.

Пришлось ей рассказать про нашу с Иваном догадку о кладе.

– Сокровища! – захлопала в ладоши Катя. – Это же здорово! Ты просто гений!

Она так радовалась. Признаться, мне было интересно и приятно общаться с ее непосредственностью.

– Придумала, – не успокаивалась Катя, – мне уже неинтересно играть в шахматы. Клад – это же гораздо круче! Давай ты быстренько отгадаешь загадку, а потом я тебя допущу к своим сокровищам.

– Не так-то это просто, – усмехнулся я. – Я вообще-то вчера полдня ее отгадывал и не отгадал.

– Но сегодня ты справишься. Я знаю, ты гений. Ты избранный, иначе тебе эти шахматы в руки бы не попались. Ведь ничего просто так не бывает. Ну, попробуй еще раз, умоляю тебя!

Ее вера в меня и восторженные комплименты в мой адрес невероятно льстили. Я снова расставил коней и ферзей на доске и начал решать головоломку. Впрочем, я не очень сожалел об отложенном, вновь погружаясь в комбинацию на доске, потому что шахматы тот еще отвлекающий маневр.