Шрифт:
Я смотрела на него потому, что знала этого человека и могла рассказать вам о нем практически все. Например, у него на правой мочке уха есть маленькая родинка и все считали, что он проколол ухо. Хотя если бы он и захотел его проколоть, то не стал бы этого делать, потому что безумно боится иголок.
Я знаю, что под правой коленкой у него есть длинный витиеватый шрам, полученный в возрасте шести лет от полета с велосипеда. Еще есть шрам, оставшийся после удаления аппендицита. Знаю, что он до смерти боится щекотки и любит, когда его кусают за мочку уха.
Он ужасно поет, потому, что на его ушах потопталось куча медведей, но он очень хорошо танцует. Я знаю, что у него вдоль живота тянется татуировка, высказывание Публилия Сира на латыни BIS VINCIT, QUI SE VINCIT IN VICTORIA, что означает, 'Дважды побеждает тот, кто, одержав победу, побеждает и себя'. Я не знаю, почему именно эта фраза, но то, что он всегда выходит победителем — я знала.
У него всегда теплые руки, даже в самую холодную погоду, а вот нос постоянно мерзнет. Он заразительно смеется и любит обниматься. У него красивые руки с длинными пальцами, которые просто божественно делают массаж.
Вы спросите, откуда я это все знаю? А я вам отвечу, что о своем первом парне и по совместительству первой любви я знаю все. Хотя, правильнее будет сказать, что знала все. Да, о Паше я знала все!
— Что ты? — терпеливо спросил Стас. Он был уверен, что сейчас я сделаю ответное признание, но…
— Я должна идти! — быстро сказала я, и оставила немного ошарашенного таким поворотом событий, Стаса.
'Будущего боятся существа неуверенные в себе.
Прошлого, наоборот, слишком самоуверенные.
Настоящее так мимолетно, что его не успеваешь испугаться.
День Рождение это такой праздник,
Когда собираются персонажи из настоящего,
Вспоминают прошлое
И желают еще лучшего будущего.
Нет никаких оснований бояться дней рождений,
Даже если кто-то заявится из прошлого'
(из одного детского мультфильма)
Часть 2. Привет из прошлого
"Ни один человек не может стать более чужим, чем тот, кого ты в прошлом любил"
Ремарк
Наверно, зря я надеялась, что действительно смогу стать по-настоящему счастливой. Неужели счастье всегда будет проходить мимо меня? Какая же я была глупая, когда думала, что, наконец, у меня все наладилось. Сейчас будет еще хуже, я в этом уверена! Ведь говорят, что черные и белые полосы сменяют друг друга и по величине они равны. Тогда почему у меня сплошные черные полосы? И когда же наступят долгожданные белые?
Ведь не просто так Паша околачивался около моего университета. Что ему нужно? Зачем вернулся? Ведь, я только начала по-человечески жить, любить. А потом пришла страшная мысль, действительно ли я люблю Станислава? Если да, то почему убежала? Осталось ли крупица чувств к Аверьянову?
Я же все давно пережила! Тогда почему чувствую себя, как тигр в клетке? С каждой минутой становится все страшнее. Я не знаю, как проживу завтрашний день, я не могу представить, что будет сегодня.
Меня сотрясала мелкая дрожь, руки тряслись, как после многодневного похмелья. Голова начинает кружиться, а из горла пытается вырваться крик. Что теперь будет? Я не хочу видеть его, мне страшно, что увидев Пашу, я пойму, что до сих пор люблю его. А как же Стас? Ведь его я точно люблю! Или не люблю? Как же я запуталась!
Через некоторое время на место страха пришла злость. Какого хрена он приехал? Что ему дома не сиделось? Приперся через четыре с половиной года, и думает, что его тут хлебом солью встречать будут? Кукиш ему! И почему я собственно разнервничалась? А может Аверьянов не ко мне приехал, и мы с ним не увидимся. Он женился наверно, ему все-таки двадцать пять.
У меня есть парень, он меня любит, я его вроде тоже. Блин и слово то, какое глупое — тоже. Я буду с ним, и все у нас будет хорошо, а Паша пусть катится, желательно в преисподнюю! Как же я зла!
Пока я металась по комнате словно заведенная, то не заметила, как обросла небольшой публикой в количестве одного человека.
— Мил, ты цунами изображаешь? — все-таки дал о себе знать брат, подпирая дверной косяк. И довольный он, как кот переевший сметаны.
Я долго смотрела на братца, а потом в порыве чувств я бросилась ему на шею, зная, что Максим меня никогда не бросит и всегда поддержит. Я знаю, что брат поможет мне только словами, но и от слов, иногда, становится легче. Я прижималась к нему сильно, желая раствориться и ничего не чувствовать.
— Что случилось? — Максим поглаживал меня по голове, голос у него был обеспокоенный.
— Максим, он вернулся, — прошептала я.
— Кто вернулся, Милана? — осторожно спросил брат.
— Паша! — проорала я. — Паша! Макс, он вернулся!
И тут я не сдержалась и расплакалась. Максим окаменел, он даже гладить меня перестал, его рука остановилась в районе моего затылка. А я плакала с чувством, слезы лились ручьем. Сейчас я пыталась выплакать то, что не смогла сделать несколько лет назад.