— Это тот самый, что может появляться из ниоткуда? — спросил первый. Оба они уставились на Гидеона, открыв рот. Одежда на них была такая же, как и у моего спутника. Мадам Россини всё-таки оказалась права: во времена рококо мужчины охотно носили всё пёстрое. Эти двое разоделись в бирюзовые наряды в сиреневый цветочек с красными и коричневыми переливами. А один из них был одет в такой же, как у Гидеона, лимонно-жёлтый сюртук. По идее, вид должен быть просто ужасающим, но во всём этом калейдоскопе была какая-то изюминка. Если они и перегибали палку, то лишь самую малость.

На головах у обоих были парики, которые спускались к ушам смешными прядками в форме колбасных обрезков. Дополняла причёску маленькая крысиная косичка на затылке. Она была перевязана шёлковой лентой.

— Скажем так, я умею попадать в этот дом особым способом, — сказал Гидеон с высокомерным смешком. — Я и моя спутница должны поговорить с Мастером. Дело особой важности.

— Я, я… Разъякался тут, тоже мне, герой, — пробурчалая.

— Пароль?

Кто ели бисквитис. Что-то в таком духе.

— Ква редит нэсцитис, — сказал Гидеон.

Ну, почти правильно.

Мужчина в жёлтом сюртуке убрал свою шпагу.

— Следуйте за мной.

Я с любопытством выглянула из первого же окна, которое попалось нам на пути.

Значит, мы попали в восемнадцатый век. У меня прямо мурашки побежали по коже от волнения. Я посмотрела на миловидный внутренний дворик с фонтаном посередине. Там всё осталось прежним. Лестница снова пошла вверх. Гидеон пропустил меня вперёд.

— Ты что, бывал тут? — спросила я с любопытством. Я перешла на шёпот, чтобы тот в жёлтом не мог нас расслышать. Он шёл на пару шагов впереди нас.

— Для них это было вчера, — сказал Гидеон. — Для меня прошло уже почти два года.

— А зачем ты сюда приходил?

— Я представился графу и сообщил ему, что первый хронограф был украден.

— Представляю его реакцию. Он, наверное, был не в восторге.

Наш проводник в жёлтом изо всех сил делал вид, что совсем нас не слышит. Но его уши под буклями парика так топорщились от напряжения, что это невозможно было не заметить.

— Он воспринял это с большим самообладанием. Гораздо спокойнее, чем я ожидал, — сказал Гидеон. — Немного оправившись от удара, он чрезвычайно обрадовался, что второй хронограф в рабочем состоянии. И потому у нас есть шанс завершить всю операцию успешно.

— А где же сейчас хронограф? — я перешла на шёпот. — Я имею в виду, в настоящий момент, в этом времени?

— Вероятно, где-нибудь в этом здании. Граф никогда не расстаётся с ним надолго. Ему ведь тоже необходимо элапсировать, чтобы предупредить хаотичные прыжки во времени.

— Почему бы нам тогда просто не захватить тот хронограф с собой в будущее?

— Причин достаточно, — сказал Гидеон. Интонация его голоса изменилась, в ней больше не было такого высокомерия, как прежде. Но зато теперь Гидеон принял вид милостивого покровителя. — Самые существенные обстоятельства очевидны. Одно из Двенадцати Золотых Правил хранителей в обращении с хронографом предостерегает: континуум никогда не должен прерываться. Если бы мы забрали хронограф с собой в будущее, граф и путешественники во времени, которые жили после него, были бы вынуждены обходиться без него.

— Да, но тогда бы никто не мог его стащить.

Гидеон покачал головой.

— Видно, что ты пока ещё не очень хорошо знакома с природой времени. Есть определённая цепь событий, и изменять её очень опасно. В худшем случае, ты можешь тогда вовсе не родиться.

— Понимаю, — соврала я.

Беседуя, мы поднялись на второй этаж, прошли мимо двух других мужчин, вооружённых шпагами. Наш жёлтоштанный коротко пошептался с ними о чём-то.

Как там звучал этот пароль? Мне вспоминалось только что-то вроде ква несквик москитос. Прямо хоть мозг вынимай и новый вкладывай.

Оба стражника следили взглядами за мной и за Гидеоном с нескрываемым любопытством. Как только мы отошли на несколько шагов вперёд, они снова о чём-то зашептались. Мне так хотелось послушать, что они говорили.

Наш провожатый в жёлтых штанах постучал в дверь. Мы вошли. За письменным столом сидел ещё один мужчина, тоже в парике, совсем светлом, и в разноцветной весёленькой одежде. Из-за столешницы виднелся его пёстрый бирюзовый сюртук и жилет в цветочек, а из-под стола игриво выглядывали красные штаны до колен и полосатые чулки. Я уже устала удивляться.