"По смерти Ярослава I княжение целым родом, – поясняет Соловьев, – надолго утвердилось в Руси; в то время области, занятые первыми варяго-русскими князьями, разделялись между двумя линиями, или племенами Рюрикова рода: первую линию составляло потомство Изяслава, старшего сына св. Владимира. Мы видели, что этому Изяславу отец отдал Полоцкое княжество, волость деда его по матери Рогволода. Изяслав умер при жизни отца, не будучи старшим в роде, или великим князем, следовательно, потомство его не могло двигаться к старшинству, менять волость и потому должно было ограничиться одною Полоцкою волостью, которая утверждена за ним при Ярославе. Вторую линию составляло потомство Ярослава Владимировича, которое и начало владеть всеми остальными русскими областями. По смерти Ярослава остались пять сыновей: старший из них, Изяслав, стал к прочим братьям в отца место; младшие братья были: Святослав, Всеволод, Вячеслав, Игорь; у них был еще племянник Ростислав, сын старшего Ярославина, Владимира; этот Ростислав также вследствие преждевременной смерти отца не мог надеяться получить старшинство; он сам и потомство его должны были ограничиться одною какою-нибудь волостью, которую даст им судьба или старшие родичи. Ярославичи распорядились так своими родовыми волостями: четверо старших поместились в области Днепровской, трое – на юге: Изяслав – в Киеве, Святослав – в Чернигове, Всеволод – в Переяславле, четвертый, Вячеслав, поставил свой стол в Смоленске, пятый, Игорь, – во Владимире-Волынском.

Что касается до отдаленнейших от Днепра областей на севере и востоке, то видим, что окончательно Новгород стал в зависимости от Киева; вся область на восток от Днепра, включительно до Мурома, с одной стороны, и Тмутаракани, с другой стала в зависимости от князей черниговских; Ростов, Суздаль, Белоозеро и Поволжье – от князей переяславских. Мы сказали окончательно, потому что Белоозеро, например, принадлежало одно время Святославу; Ростов также не вдруг достался Всеволоду переяславскому: Ярославичи отдали его сперва племяннику своему, Ростиславу Владимировичу. Так владело русскими областями Ярославово потомство. Но еще был жив один из сыновей св. Владимира, Судислав, 22 года томившийся в темнице, куда был посажен братом Ярославом. Племянники в 1058 году освободили забытого, как видно, бездетного и потому неопасного старика, взявши, однако, с него клятву не затевать ничего для них предосудительного. Судислав воспользовался свободою для того только, чтобы постричься в монахи, после чего скоро и умер, в 1063 году".

Словом, в первое время после смерти Ярослава было тихо. Но уже в 1064 году, через десятилетие, появился недовольный своей судьбой изгой, которому не нашлось места в княжеском наследовании. Ростислав Рюрикович бежал с преданными боярами в Тмутаракань, чтобы… выгнать оттуда Глеба Святославича. Это было не по правилам, но Ростиславу удалось там закрепиться. Горожане приняли князя хорошо, и какое-то время он ходил походами против окрестных народов. Но далее произошла весьма странная история, и скорее всего в летописи она записана тоже с целью отвести вину от подозреваемого в убийстве. "Треки испугались такого соседа, – сообщает Соловьев, – и подослали к нему корсунского начальника (котопана). Ростислав принял котопана без всякого подозрения и честил его, как мужа знатного и посла. Однажды Ростислав пировал с дружиною; котопан был тут и, взявши чашу, сказал Ростиславу: "Князь! хочу пить за твое здоровье", тот отвечал: "Пей". Котопан выпил половину, другую подал князю, но прежде дотронулся до края чаши и выпустил в нее яд, скрытый под ногтем; по его расчету князь должен был умереть от этого яда в осьмой день. После пира котопан отправился назад в Корсунь и объявил, что в такой-то день Ростислав умрет, что и случилось: летописец прибавляет, что этого котопана корсунцы побили камнями. Ростислав, по свидетельству того же летописца, был добр на рати, высок ростом, красив лицом и милостив к убогим".А на стол в Тмутаракани сел нам уже известный Глеб Святославич. Так что разумнее думать, что не грекам был опасен воинственный Ростислав, а Глеб мечтал о законном княжении, вот и погубил узурпатора руками корсунского котопана (в этом отношении гибель Ростислава была выгодна как котопану, так и Глебу).

Любопытно, но после вокняжения Глеба стычки с местными прекратились. Второй изгой вошел в русское летописание как князь-волхв, Всеслав Полоцкий, которому приписывали владение черной магией и даже поговаривали, что родился он неестественным путем, а мать его продала душу дьяволу. Всеслав ходил войной на Псков и Новгород, надеясь заставить князей вернуть "украденные" земли. С Псковом ему не повезло, а вот Новгород он взял, пограбил церкви и взял в плен жителей. Этого не стерпели трое Ярославичей – Изяслав, Святослав и Всеволод – и пошли на Всеслава в страшные холода 1066 года. Они взяли Минск и буквально изрубили защитников мечами, а их жен и детей пленили, после чего в 1067 году пошли догонять Всеслава. Битва состоялась на речке Немизе и была очень кровавой. Всеслав был разбит, но ему удалось ускользнуть. Тогда, уже летом, трое Ярославичей пообещали Всеславу, что не сотворят ему зла, и даже в знак клятвы целовали крест, но когда он явился на переговоры, его тут же схватили и кинули в тюрьму вместе с двумя сыновьями. В этой киевской тюрьме он и сидел целых два года. Освобождать князя никто не собирался, с ним, видимо, решили поступить так же, как и с Судиславом, – не убивать, но и не освобождать. Но тут вмешалась судьба. Летом 1068 года на Киев пошли половцы, Ярославичи (все в том же составе) вышли на битву, но были разгромлены и бежали, а киевляне оказались брошенными на произвол судьбы. Тут вот и вспомнили они о Всеславе, сторожить которого было велено с наивысшей строгостью. Горожане выгнали Всеволода с Изяславом из Киева (Святослав еще раньше отправился в свой Чернигов), а Всеслава провозгласили князем. Киевляне на правление нового князя не жаловались, но новый князь с тревогой ждал вестей о появлении войска Ярославичей. И скоро на Киев с войском польского короля Болеслава Второго двинулся ушедший на запад Изяслав. Всеслав от греха подальше бежал в родимый Полоцк. Зато теперь разгорелась ссора между Изяславом и двумя другими Ярославичами. Те открыто назвали своего брата предателем, который привел на Русь поляков. Впрочем, Изяслав дал слово, что основное польское войско отправит назад, и вошел в Киев с небольшой дружиной Болеслава и воями своего сына Мстислава. Польское войско, которое точно так же, как и при Болеславе Первом, надоело киевлянам, было перебито поодиночке, а сам польский король, спасая его остаток, вернулся в Польшу. Изяслав же сперва казнил киевлян, которые освободили Всеслава, а потом и изгнал полоцкого князя из его города. Княжить он посадил там сперва Мстислава, а после его смерти Святополка – своих сыновей. Это Всеслава возмутило, так что он набрал войско из финнов и двинулся возвращать Полоцк. В конце концов ему это удалось. Далее между Изяславом и Всеславом велись какие-то тайные переговоры, которые настолько возмутили других братьев, что они общими усилиями выгнали Изяслава из Киева. Святослав Ярославич сел в Киеве, а Всеволод в Чернигове. Изяслав в попытках удержать власть и отомстить за обиду отправился на сепаратные переговоры с императором Генрихом Птицеловом, непримиримым врагом восточных христиан и короля Болеслава польского. Другие братья, само собой, переметнулись к Болеславу. Так вот и получилось, что русские воины сражались за польского короля против немецкого императора на землях чехов и моравов. Союзниками русы оказались отвратительными. Вместо того чтобы выполнять договор, они, когда Болеславу удалось вынудить чешского Братислава к миру, отказалась возвращаться без добычи на свою землю, и они… ходили еще четыре месяца по земле чехов, пожигая все на своем пути. Братиславу едва удалось от них избавиться, выплатив дань, а Болеслав понял, что такие союзники хуже немецкого врага, и когда в другой раз Изяслав попросил о помощи, в этом ему не отказал. В 1076 году, когда Изяслав появился на Волыни с многочисленными воинами, Всеволод, сменивший на киевском княжении Святослава, добровольно отдал ему стол как старшему брату. Мир между князьями был хрупким и ненадежным, они то замирялись, то снова ссорились, причем как на северо-западе, где действовали недовольные полоцкие князья, так и на юго-востоке, где тем же занимались другие обделенные, изгои. В конце концов во время одной из битв между враждующими князьями погиб и сам великий князь киевский Изяслав. Так на его место заступил в 1078 году Всеволод Ярославич.

После смерти Всеволода по старшинству должен был наследовать ему Ярополк, но во время поездки в галицкий Звенигород князь был убит неким дружинником Нерадецом, и поскольку убийца бежал к Ростиславичам, то князей заподозрили в сговоре. Доказательств не было никаких, были только слухи. Тем не менее, эти слухи вынудили Всеволода Ярославича пойти войной на Перемышль, город Ростиславичей. В 1093 году Всеволод умер, и наследовал киевский стол его сын Владимир, получивший именование Мономаха.

Однако Владимир Всеволодич отказался от киевского стола в пользу сына своего дяди Изяслава – Святополка. По закону старшинства именно он должен был сидеть на киевском столе. Вполне вероятно, что самому Владимиру такой порядок не нравился, но большого выбора, как поступить, у него не было. К тому времени князь принял участие уже во многих походах против непослушных наследников. Умный и осторожный, он не хотел дразнить вспыльчивого Святополка. Так что, как пишет летопись, "в день антипасхи, месяца апреля в 24-й день пришел Святополк в Киев.И вышли навстречу ему киевляне с поклоном, и пришли его с радостью, и сел на столе отца своего и дяди своего". А дальше – дальше случилась история с половецким посольством, которая изображена так: "В это время пришли половцы на Русскую землю; услышав, что умер Всеволод, послали они послов к Святополку договориться о мире. Святополк же, не посоветовавшись со старшего дружиною отцовскою и дяди своего, сотворил совет с пришедшими с ним и, схватив послов, посадил их в избу. Услышав же это, половцы начали воевать. И пришло половцев множество, и окружили город Торческ. Святополк же отпустил послов половецких, хотя мира. И не захотели половцы мира, и наступали половцы, воюя. Святополк же стал собирать воинов, собираясь против них. И сказали ему мужи разумные: "Не пытайся идти против них, ибо мало имеешь воинов". Он же сказал: "Имею отроков своих 700, которые могут им противостать". Стали же другие неразумные говорить: "Пойди, князь". Разумные же говорили: "Если бы выставил их и 8 тысяч, и то было бы худо: наша земля оскудела от войны и от продаж. Но пошли к брату своему Владимиру, чтоб он тебе помог". Святополк же, послушав их, послал к Владимиру, чтобы тот помог ему. Владимир же собрал воинов своих и послал Ростислава, брата своего, в Переяславль, веля ему помогать Святополку. Когда же Владимир пришел в Киев, встретились они в монастыре святого Михаила, затеяли между собой распри и ссоры, договорившись же, целовали друг другу крест, а половцы между тем продолжали разорять землю, – и сказали им мужи разумные: "Зачем у вас распри между собою? А поганые губят землю Русскую. После уладитесь, а сейчас отправляйтесь навстречу поганым– либо с миром, либо с войною". Владимир хотел мира, а Святополк хотел войны. И пошли Святополк, и Владимир, и Ростислав к Треполю, и пришли к Стугне. Святополк же, и Владимир, и Ростислав созвали дружину свою на совет, собираясь перейти через реку, и стали совещаться. И сказал Владимир: "Пока за рекою стоим, грозной силой, заключим мир с ними". И присоединились к совету этому разумные мужи, Янь и прочие. Киевляне ж не захотели принять совета этого, но сказали: "Хотим биться, перейдем на ту сторону реки ". И понравился совет этот, и перешли Стугну-реку, она же сильно вздулась тогда водою. А Святополк, и Владимир, и Ростислав, исполнив дружину, выступили. И шел на правой стороне Святополк, на левой Владимир, посредине ж был Ростислав. И, миновав Треполь, прошли вал. И вот половцы пошли навстречу, а стрелки их перед ними. Наши же, став между валами, поставили стяги свои, и двинулись стрелки, из-за вала. А половцы, подойдя к валу, поставили свои стяги, и налегли прежде всего на Святополка, и прорвали строй полка его. Святополк же стоял крепко, и побежали люди его, не стерпев натиска половцев, а после побежал и Святополк. Потом налегли на Владимира, и был бой лютый; побежали и Владимир с Ростиславом, и воины его. И прибежали к реке Стугне, и пошли вброд Владимир с Ростиславом, и стал утопать Ростислав на глазах Владимира. И захотел подхватить брата своего, и едва не утонул сам. И утонул Ростислав, сын Всеволодов. Владимир же перешел реку с небольшой дружиной – ибо много пало людей из полка его, и бояре его тут пали – и, перейдя на ту сторону Днепра, плакал по брате своем и по дружине своей, и пошел в Чернигов в печали великой. Святополк же вбежал в Треполь, заперся тут, и был тут до вечера, и в ту же ночь пришел в Киев. Половцы же, видя, что победили, пустились разорять землю, а другие вернулись к Торческу. Случилась эта беда в день Вознесения Господа нашего Иисуса Христа, месяца мая в 26-й день. Ростислава же, поискав, нашли в реке и, взяв, принесли его к Киеву, и плакала по нем мать его, и все люди печалились о нем сильно, юности его ради".

Между тем половцы осадили Треполь, и жители послали к Святополку сказать, что нет у них запасов еды и воды и долго они не продержатся. Святополк отправил к городу обозы, но близко подойти не смог. В конце концов после почти двухмесячной осады город половцами был взят. Они его сожгли, а жителей увели в плен. На фоне таких событий Святополк принял вынужденное решение о мире, в качестве доказательства его прочности князь женился на половецкой княжне, дочери Тугоркана. Но на самом деле Святополк думал только о том, как бы избавиться от власти кочевников. Выжидать он не умел, в отличие от Владимира, который согласился даже отдать в качестве заложника в половецкий стан своего сына Святослава. Правда, терпения и у него хватило ненадолго: совместно с дружиной Святополка Владимир уничтожил половцев Итларя и Кытана. Этот успех их так обрадовал, что они обратились с приглашением к Олегу, черниговскому князю, чтобы идти и совместными усилиями очистить землю от половцев, но у того половцы были в союзниках, и он отказался. Так что после этой победы над кочевниками Святополк и Владимир гонялись за Олегом. Междоусобица все набирала и набирала силу. Она становилась уже опасной и для существования самого государства, потому что для решения внутренних дел князья тут же призывали половецкую силу. И нет ничего удивительного в том, что в конце концов князья затеяли провести съезд, чтобы решить, как им жить дальше. Местом съезда избрали город Любеч, в историю съезд вошел как любечский.

"В год 6605 (1097), – сообщает летопись, – пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василька Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу: "Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут воины. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей: Святополк – Киевом, Изяславовой отчиной, Владимир – Всеволодовой, Давыд и Олег и Ярослав – Святославовой, и те, кому Всеволод роздал города: Давыду – Владимир, Ростиславичам же: Володарю – Перемышль, Васильку – Теребовль". И на том целовали крест: "Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной". Сказали все: "Да будет против того крест честной и вся земля Русская". И, попрощавшись, пошли восвояси".