Шрифт:
— Ты правда рада?
— Очень! Найдем тебе комнату, я уберу в ней… А еще, Сюзан, я испекла тебе пирог.
— Эта комната здесь? В подвале? — спросила девочка, еще сильнее болтая ногами.
— Где захочешь!
На этот раз девочка улыбнулась так широко, что нижняя губа опустилась, и по подбородку потекла черная кровь.
— Покажи мне, как ты рада.
Ужас и паника одолели Мэри. Моргнув, она на секунду увидела, что это была вовсе не девочка, а женщина без волос — только бледный череп с множеством черных швов. Страшная. Ужасающая. Родная…
Мэри снова моргнула. Появилась девочка — маленькая, счастливая, прелестная.
— Показывай! — потребовала она, пухлой ручкой поманив Мэри на кровать.
Картинка быстро менялась перед глазами: девочка, маленькая женщина, затем обе. Мэри огляделась вокруг, ожидая увидеть еще больше крови, конец света или своего мужа, но в комнате было пусто.
Она села на постель дочери и обняла ее. Милая, любимая Сюзан. Зловоние — смесь бумажной фабрики и протухшего мяса — стало таким сильным, что Мэри подавилась. Она поняла, но слишком поздно, что это был не дар и не сон… Дом протяжно застонал, и сквозь стены, воздух и голубые глаза девочки послышался громкий смех.
ГЛАВА 22
Кислотный тест
Придя в среду утром в класс, Лиз Мэрли ожидала встретить удивленные взгляды, выражение сочувствия или хотя бы услышать имя Сюзан. Но, несмотря на то что присутствовала лишь половина класса, никто даже не заговорил с ней. Наступил очередной, ничем не выдающийся день. Почти все наблюдали за дождем, просовывая руки в окна и широко раскрывая рты, словно хотели вдохнуть его.
Андрэа Йоргенсон торопливо списывала домашнюю работу, а сидевший рядом Оуэн Рид грозился плюнуть в нее — в качестве легкого флирта. Видимо, изменив решение, всосал слюну обратно в рот.
— Ты отвратителен! — сказала Андрэа.
— А тебя легко соблазнить, деточка.
Она возмущенно спряталась за тетрадью.
На математике изучали производные. Корпя над собственными каракулями в тетради, Лиз безуспешно пыталась понять, как же найти этот чертов игрек.
На уроке английского обсуждали «Великого Гэтсби». Дори Моррисон пустилась в размышления о том, насколько нецелесообразна сцена смерти женщины под колесами автомобиля, если с самого начала произведения речь идет о моральных инвалидах.
— Я, конечно, понимаю, он вроде как воплощение романтической американской мечты и все такое, но не слишком ли эгоистично покупать дом и устраивать вечеринки, чтобы какая-то там цыпочка заметила тебя?
На физкультуре играли в вышибалы, и, как обычно, одноклассники не замечали Лиз: ни один мяч не полетел в ее сторону. Вернувшись в раздевалку, Лиз переоделась в свои вельветовые брюки, затем, осмотрев себя, решила, что выглядит в них как корова, и конечной остановкой послужило подозрение: «Кажется, я совсем выжила из ума». Никто сегодня даже вскользь не упомянул имя Сюзан. Возможно, потому что она вовсе не умерла… а до сих пор бродила по Мэйн-стрит или сидела в своей квартире, курила сигареты одну за другой и профессионально демонстрировала странности поведения.
Когда Лиз закончила переодеваться, к ней подошла Андрэа Йоргенсон. Она жила с тетей и сестрой в трейлер-парке в южной части города и постоянно носила высокие FM-ботинки, [7] настроенные на «Fresh Meat». [8]
В школьном туалете на исписанных граффити стенах было много сообщений типа «Андрэа — шлюха».
— Эй, ты в порядке? — спросила она, мягко дотронувшись до плеча Лиз и поправив свои золотисто-каштановые волосы.
7
Обувь со встроенным радиоприемником.
8
Альбом британской группы «Arkarna», выпущенный в США 26 августа 1997 г. Стиль музыки — электроника.
— Не думаю. Моя сестра умерла. Ты знала об этом?
Андрэа молча подтянула длинные ботинки. С началом перемены в раздевалке вокруг них образовалась суета: щелканье замков, бережное накладывание макияжа перед зеркалом, разглядывание тел друг друга с одобрениями: «Ну что ты, куда тебе еще худеть-то!»
Андрэа понизила голос:
— М-да, это аномально.
— Что?
— Я… чувствую ее. А ты? Такое ощущение, будто она во мне. Не знаю, как это слово… — Девушка нахмурилась. — Одержимость. Точно!
Она явно хотела сказать что-то еще, но отвернулась и вышла из раздевалки. Лиз почувствовала на себе пристальный взгляд оставшихся девочек: Керри Дюбуа, Лора Хенрич, Луис Андриас, Джейн Ходкин — все они смотрели на нее. Но их глаза были пусты, безжизненны. Это напомнило ей о сестре. Лиз повернулась, чтобы закрыть свой шкафчик, а когда оглянулась, все уже разбежались.
Из-за сильного дождя школьников отпускали домой раньше, поэтому четвертый урок, химия, был на сегодня последним. Сев за свою парту в конце кабинета, Лиз с удовольствием слушала, как ее любимая учительница Алфия Гония, женщина с золотистыми волосами, темными у корней, вела занятие.