— Поверить не могу, что ты…

— От чего больно?! — спросил Бобби, едва не взрываясь от ярости.

— А?

— От чего тебе больно, я хочу знать! Что ты не можешь забыть?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Ты сказала, отец что-то с ней делал! Ты боишься, что городу все известно. Когда Сюзан сбежала, тебе было тринадцать лет. В чем ты себя винишь?!

Лиз снова попыталась сжать кулаки, но Бобби крепко держал ее.

— Так, мне все это надоело, — сказал он.

— Что?

— Притворство! Я будто экзамен тебе сдаю и должен вечно догадываться, потому что ты, видите ли, не в состоянии ответить!

— Бобби, я тебе все рассказываю!

На его глаза навернулись слезы.

— Посмотри на свою руку! Поверить не могу, что ты сделала это.

— Это всего лишь кожа, Бобби. Новая вырастет.

— Ты ко мне враждебно относишься, но я тебе нужен, поэтому иногда ты все же делаешь милость и кидаешь мне кость.

— Ты можешь меня послушать?!

— Ты забиваешь себе голову всяким хламом, а потом бесишься из-за ерунды. Я не позвонил, хотя обещал, — все, катастрофа! А причина в твоих тревогах! Сюзан мертва, а ты, вместо того чтобы просто оплакать ее кончину, думаешь о ее призраке. Ты хоть сама слышишь себя со стороны? Ты похожа на тех бездомных, которые считают, что мобильник — это заговор иностранных шпионов!

— Ты меня не слушаешь, — сказала Лиз. — Ты слышишь только то, что тебе хочется.

— Что ж, поздравляю, это наша общая черта, дорогая. Если честно, меня уже тошнит от всего. Сейчас, конечно, не самый подходящий момент, но позволь спросить: когда мы в последний раз нормально проводили день, ездили куда-нибудь, веселились? Я не запрещаю тебе грустить. Но ты замкнулась в себе и не хочешь выбраться наружу!

— Но что, если я права, Бобби?

— Даже если так, я хочу быть рядом с тобой. И могу заменить кого угодно!

— Неправда.

— Откуда тебе знать? У тебя же нет никого, кроме меня.

Сердце Лиз екнуло, и ей пришлось несколько секунд поразмыслить, прежде чем догадаться, что он имел в виду.

— Хочешь прекратить отношения?

Бобби пожал плечами, и ответ стал абсолютно ясен. Может быть, он передумает, им как-то удастся все наладить, но сейчас — да. Уже второй раз за сегодняшний день Лиз разрыдалась. Он не успокаивал ее. Она плакала до изнеможения, а потом они долго сидели молча.

— Прости, — сказал он наконец вынужденно-извиняющимся тоном.

— А ты — меня.

Он придвинулся так близко, что они чувствовали тепло друг друга. Лиз закрыла глаза, не зная, как поступить дальше. Затем она поцеловала его, и немного погодя Бобби ответил взаимностью. Они тихо занялись любовью.

По завершении он не дурачился с французским акцентом, не чмокал ее в лобик, а натянул штаны и быстро сказал:

— Мама может спуститься.

Лиз осознала, что в течение всего акта он ни разу не посмотрел ей в глаза.

Она торопливо надела футболку и джинсы с завышенной талией.

— Ты злишься?

— Нет, просто скоро ужин, понимаешь?

— Не совсем.

— Я говорю, время подошло. И твоя мама, наверное, ждет.

Лиз поняла, к чему все идет. Она чувствовала себя в машине, скользящей по льду, в считанных секундах от неминуемой гибели — когда все так спокойно.

— Хочешь, чтобы я ушла?

— Ну, мне уроки надо делать…

— О-о…

— Понимаешь, это не значит, что я не хочу видеть тебя каждый день, просто иногда я устаю.

— От меня?

— Нет… мне нужен тайм-аут. Давай передохнем недолго, а когда станет легче, снова увидимся.

— То есть ты хочешь расстаться? Мы только что занимались сексом, и ты хочешь расстаться?!

— Просто… неприятности с твоей сестрой, да еще колледж на носу, и наши отношения… я перестал что-либо понимать. По-моему, ты ждешь моего активного участия, но я не могу.

— Что ты несешь? Мне ничего от тебя не нужно.

— Не знаю. Просто не могу…

Было совершенно ясно, что он принял твердое решение. То ли во время разговора, то ли, еще хуже, пока они занимались любовью. Но факт оставался фактом. Все кончено.

А чего она, собственно, ждала? Послушный сын, вундеркинд… Да, она тысячу раз напоминала себе, что это не навсегда, что она недостойна его, и однажды Бобби прозреет и встретит кого-нибудь получше… но Лиз полностью доверилась ему. Она думала, что мальчик, которого она любила, никогда не бросит ее, и где-то в глубине души надеялась прожить с ним всю жизнь.