Рябой, напротив, ни в чем не заблуждается. Все понимает прекрасно, но живет по волчьим законам тайги, как он говорит. Но… оказывается, законы в тайге давно уже другие.

Так случилось, что режиссеры, с которыми я работал, становились моими друзьями, актеры — тоже. Все они разные, и все интересны по-разному, хотя все мы делаем одно и то же важное дело — кино!

Сейчас я много занят в театре, но… возвращаясь к началу рассказа — тот… кто вдохнул воздух павильонов и услышал когда-нибудь команду: «Мотор!» — тот отравлен кинематографом навек. Я отравлен, и это прекрасно.

До новых встреч. (Во время рассказа могут быть несколько песен из фильмов, о которых идет речь.)

Как можно писать о войне человеку, которому было три года, когда она началась, и семь, когда закончилась? Можно ли нафантазировать себе полнее, яснее и трагичнее, чем это было на самом деле? Можно ли почувствовать, пропустить через себя события, мысли и настроение военных дней? Как понять ожидание боя, ярость атак, смерть, подвиг, если это не пережито, не увидено? Стоит ли браться за это, можно ли писать военные песни после того, как отзвучали и продолжают звучать «Война народная» и «Землянка», «Марш артиллеристов» и «Темная ночь»?

И все-таки до сих пор поются песни и военного времени, и написанные после, но на военную тему. Никогда не устанут поэты славить героев войны, никогда не станет слишком большой дань, отданная павшим [4] .

Это песня из кинофильма «Я родом из детства», поставленного на студии «Беларусьфильм» режиссером В. Туровым. Для меня это была первая картина, в которой я не только работал как актер, играя вернувшегося из госпиталя танкиста, но и как поэт. И это первая моя военная песня. Звучит она в фильме во время возложения венков на могил<у> неизвестного солдата. Суровые лица людей, сухие глаза, которые уже выплакали все слезы, серая каменная стена в только что освобожденном городе, и простые могилы около нее, и, наконец, песня, специально написанная для этого момента и прекрасно исполненная М. Бернесом, — все это создало нужное настроение. В. Туров даже получил письмо, в котором какая-то женщина благодарила его за фильм и говорила, что узнала место, где похоронен ее муж, хотя декорация была построена специально для этого эпизода. Значит, точно было угадано режиссером то время и обстановка. А ведь он тоже видел войну ребенком.

Мой герой из фильма «Я родом из детства» — человек, горевший в танке, чудом выживший в госпитале и седой в тридцать лет, — вероятно, до войны пробовал писать и не оставил этого занятия. Он написал и спел в нашем фильме еще одну песню [5] .

Мне всегда хотелось в песнях воспринимать сразу и текст и музыку, чтобы не мешало одно другому. Поэтому всегда пытаюсь мелодию упрощать, чтобы она запоминалась с первого раза. Вероятно, это еще и потому, что я не профессиональный композитор, и… все-таки текст для меня важнее. Вот еще одна песня — о штурме высоты. Их много было, безымянных высот, которые нужно было взять во что бы то ни стало. Поэтому так часто, наверное, встречается в произведениях о войне слово «высота», ставшее почти символом [6] .

Мне не хочется объяснять содержание песен. Это ясно и так. Пусть песни говорят сами.

Снова вернусь к началу — почему у меня столько песен о войне? Наверное, каждой советской семье война принесла невозвратимые утраты: матери, отцы, дети, сестры, братья. Жизни многих и многих унесла война. И не только это. В боях и атаках раскрывались и выковывались характеры. Что может быть трагичнее, чем утрата близких, родных и друзей? Как ведет себя человек один на один со смертью? На что способен он, на какой подвиг и самопожертвование, чтобы спасти друга? [7]

Это песня о подвиге двух летчиков, погибших в неравном бою. Я в долгу перед многими военными профессиями: перед танкистами, связистами, артиллеристами и т. д., но ведь это песня и о них. Воздушный ли это бой, на суше ли, на воде — так могло быть с каждым. И так было. Вот еще одна песня — песня истребителя, только на этот раз — самолета. Снова воздух, снова воздушный бой!.. Но я думаю, что напишу еще и о пехотинцах, и о десантниках, и о моряках. Обязательно! [8]

Война! На войне как на войне! Это так! Но и [когда] обеспечены тылы — это тоже необходимо. И не только тылы в военном смысле, но и в человеческом. Как важно, когда в безопасности родные и когда тебя кто-то ждет. И недаром стих<отворение> «Жди меня» Симонова пользовалось такой популярностью! А когда не ждут?.. И, наверное, легче переносить все тяжести войны, когда дома спокойно! И — наоборот [9] .

Эта песня тоже писалась для фильма. Ее должен был петь мальчишка на рынке, чтобы разжалобить женщин. И хорошо, что письма такие были редки, потому что: «Жди меня, и я вернусь, только очень жди! Жди, когда наводят грусть желтые дожди…» — и дальше: «ожиданием своим ты спасла меня». И не падали духом солдаты, и все годы войны жила вера в победу, вера в то, что израненная, искалеченная земля снова зацветет и заиграет всеми цветами [10] .

Рассказ этот о песне идет не по хронологии войны. Но… конечно, у меня есть песня о начале войны. Это песня из фильма «Война под крышами» той же студии «Беларусьфильм» и того же режиссера В. Турова. Мне хотелось написать <…>, как даже в самые трудные дни начала войны уже думалось о том, как будет после победы, о том, что невозможно и нельзя забывать это время — время подвигов, потерь, горя, надежд и веры в победу [11] .

В фильме «Война под крышами» идет речь о первых днях войны — поток беженцев, партизаны, оккупация. В Белоруссии символ покоя в доме — это гнездо аиста, свитое на крыше или на дереве во дворе. И вот началась война — и опустели гнезда, разлетелись аисты, несмотря на лето. Может быть, они полетели вслед за хозяевами — на Восток, или — в леса, к партизанам.